«Моему сыну Стюарту было 5 дней, когда ко мне пришло осознание, поразившее меня подобно физическому удару: рождение ребенка было самой большой ошибкой в моей жизни.
Даже сейчас, 33 года спустя, я все еще вижу эту картинку: Стюарт спит в своей кроватке. Его нужно кормить, но он еще не проснулся. Я слышу, как он ворочается, но, глядя в его круглое лицо на границе сна и бодрствования, я не чувствую никакой связи с ним. Никакого прилива материнской привязанности. Я чувствую себя полностью отстраненной от этого чужака, который вторгся в мою устоявшуюся семейную жизнь и безвозвратно изменил ее к худшему.
Мне было 22, когда я родила Стюарта, спокойного и послушного ребенка. Поэтому нет, мои чувства не были вызваны усталостью, послеродовой депрессией или мимолетным периодом послеродового уныния. Все просто – я всегда ненавидела саму идею материнства. В тот момент еще теплящаяся надежда, что материнство вылечит мою антипатию, улетучилась. Помню, я спрашивала себя: «Он правда мой?» Без преувеличения, он мог быть чьим угодно ребенком. Если бы в тот момент добрый незнакомец предложил мне его усыновить, я бы не возражала. Тем не менее, я не желала вреда Стюарту и изо всех сил заботилась о нем. И всё же, я знаю, что без детей моя жизнь была бы намного более счастливой и состоявшейся.
Через 2 года и 4 месяца после рождения Стюарта, я родила свою дочь Джоу. То, что я родила второго ребенка, несмотря на мое отвращение к детям, может показаться странным, но я считаю, что иметь единственного ребенка – очень эгоистично. Я чувствовала к ней такое же безразличие, как и к Стюарту, но я знала, что буду заботиться о Джоу в полную меру своих возможностей и полюблю ее так же, как со временем полюбила сына. Однако, я боялась ее зависимости от меня; жалела времени, потраченного на нее, и того, что оба моих ребенка, как паразиты, продолжают потреблять меня, не давая ничего осмысленного взамен.
Читать далее →