Пока есть немного времени между отпуском и работой, напишу новости.

Наконец, я сертифицировалась как МВТ-терапевт и теперь вхожу в список MBT Roster на сайте Британского Психоаналитического Совета, вот тут по ссылке.

Рекомендуется также добавить в подпись «BPC accredited». Короче, ужас сколько понтов, но рассказать я хочу не о них, а о том, что для сертификации было нужно, и какой колоссальный пласт работы мне пришлось в связи с этим поднять:

1) пройти два курса МВТ — базовый и сертификационный, на английском языке при 80% других участников, у которых он родной. Я ездила для этого в Дублин и Лондон. Крайне желательно презентовать на курсе какой-нибудь кейс и вообще не просто сидеть, а участвовать. Это я тоже сделала — презентовала кейс на сертификационном курсе и была умеренно похвалена самим Фонаги;

2) провести в терапии по МВТ-программе длиной в 72 недели минимум 4 пациентов, из которых минимум у двух должно быть пограничное расстройство личности. Допускается вместо индивидуальной терапии провести по МВТ-программе две группы. У меня групп не было, я брала очных пациентов. Если пациент выпал из программы ранее 24 недель, то он не засчитывается для сертификации, если позже — то допускается его тоже включить в отчёт с разбором причин обрыва терапии;

3) пройти супервизию по этим пациентам или группам в количестве минимум 4 часа на каждого пациента. На момент сдачи сертификации (февраль 2018 г.) я прошла аж 124 часа супервизии, почти три года заняло. Супервизия должна быть пройдена у того, кто аккредитован центром Анны Фрейд. Это правило ввели недавно, и я на него налетела со своими 108 часами у неаккредитованного МВТ-супервизора. Пришлось брать ещё 16 часов сверху, у аккредитованного. Из-за этого сертификация отодвинулась. Ну ничего, супервизии много не бывает, МВТ не так уж легко ложится в голову, поэтому все эти часы были не зря;

4) по каждому из этих проведённых пациентов предоставить отчёт по заданной форме на английском языке (около 6 тыс знаков примерно выходит). Форму отчёта тоже поменяли, пока я училась, так что я все отчёты переписывала заново;

5) предоставить документы о том, что имеешь образование по психотерапии и легально практикуешь в своей стране, а также понимаешь теории развития личности, психопатологию, и, в частности, знаешь достаточно про пограничное расстройство. Я показывала все свои дипломы и свидетельство о регистрации в Чехии;

6) предоставить собственный рефлексивный отчёт и отчёт супервизора. Я предоставляла два отчёта (из-за изменений в п. 3 у меня стало два супервизора), а также писала cover letter, где объясняла некоторые особенности и специфику моей работы как единственного практикующего русскоязычного МВТ-специалиста. Это было нужно, чтобы показать, что я не могу, например, легко обратиться за помощью в сообщество, т.к. его просто нет. И у пациентов моих нет возможности искать другого МВТ-консультанта или МВТ-группу. В списке Британского Совета на 2018 год, кроме меня, всего одна русская коллега — Нинель Бекетова, она психоаналитик и как МВТ-терапевт отдельно не работает;

7) предоставить свидетельства продолжения своего развития в направлении МВТ. Я показывала переводы статей, опросников и мануалов по МВТ на русский язык. Вообще с русским языком, конечно, была засада — вся учёба, книги, статьи и супервизия на английском, а вся терапия с пациентами на русском, так что мне приходилось каждую неделю переводить по 2-3 виньетки из сессий на английский и рассказывать своим супервизорам о специфике психотерапевтической работы в России и о прошлом нашего народа. Что, в целом, было интересно, но уж очень ресурсоёмко. Ах, да, ну и все сессии пишутся на аудио или на видео, и потом большинство спорных моментов разбирается на супервизии, что, например, означает, что надо было к видеозаписи сессии делать субтитры на английском. Бррр.

Ура! Можно поздравлять, в общем. Самая пока что серьёзная учёба по психотерапии в моей жизни закончилась успешно. Настал 2020 год — время организовывать в России хотя бы какое-то подобие МВТ-сообщества.