Подборка высказываний психологов и психотерапевтов о флешмобе #яНеБоюсьСказати

Подборка публичных высказываний психологов и психотерапевтов о флешмобе #яНеБоюсьСказати. Чтобы никому не было обидно, подборка сделана в алфавитном порядке. Формат: фамилия, имя, цитата, ссылка на полный текст высказывания, если есть.

Внимание тем, кто участвовал во флешмобе! Некоторые высказывания могут вас задеть. Пожалуйста, не читайте подборку, если не уверены в своих силах.

Внимание авторам высказываний! Некоторые из вас пишут мне гадости, угрозы и просто требования удалить цитату. Пожалуйста, имейте в виду, что информацию об этом я обязательно добавлю к вашему высказыванию.

Все цитаты и ссылки присланы читателями. Подборка постоянно дополняется. Пожалуйста, оставляйте ссылки на новые высказывания в комментариях, или присылайте на почту. Цензуры и отбора нет, добавляю всё по мере сил. Спасибо! Приятного чтения.


Алкснис Ирина

Отвратителен данный флешмоб в первую очередь потому, что пытается представить эксцессы и маргиналов как норму.
Я вчера почитала несколько историй под хэштэгом. Возможно, мне не повезло, но мне попались истории, которые являются либо плодом буйной фантазии их авторов (причем эти дамы как раз и обеспечивают феномен изнасилования как популярной женской сексуальной фантазии), либо их авторы страдают психологическими расстройствами и тяжелой формой виктимности, которая и обеспечивает им их «приключения».
Ничего здорового и полезного для общества во всей этой движухе я не вижу. источник


Андреева Ольга

Я из тех, кто удивлен масштабом.
Каждая — КАЖДАЯ с кем заговаривала об этом, рассказала свою историю.
Про многих я догадываюсь, это — близкие.
Давайте на это смотреть.
И мне показалось уместным упомянуть моральное насилие и несексуальное физическое.
Многих, кто это делал — я до сих пор ненавижу.
Это — главный ущерб.


Арабова (Семёнова) Ольга

Я испытываю большое уважение к тем, кто решается рассказывать свои истории, тем более если тема социально табуизирована. Сама не понаслышке знаю, чего это стоит. Но делать из этого флешмоб, массовое явление, согласна: добра не жди. Не то это место, где стоит «открывать душу» — мне кажется, сейчас это уже очевидно. Оказывается. не всем. Может быть, в этом было изначально благое намерение: одно из тех, которыми, как известно, вымощена дорога известно куда…


Асмолов Александр

Мотив, который сегодня часто преобладает при коммуникации в социальных сетях,— это мотив самодемонстрации, например это фотографирование самих себя. Когда вы сталкиваетесь с этим мотивом, за ним стоят уже совершенно другие явления. Одно из них называется нарциссизм, другое — ментальный эксгибиционизм. Можно демонстрировать голое тело, а можно демонстрировать свою обнаженную душу: «Смотрите, какая она израненная, какая она больная».
У меня возникает ощущение, что в этой борьбе мотивов, которые стоят за подобного рода действиями, ведущим может оказаться не исповедальный и нарциссический, а присущий нашему времени мотив ментального эксгибиционизма. То есть «посмотрите мою израненную душу, я ее вам готова открыть и показать». Вот подобного рода явление отражает то, в какой тяжелой психологической атмосфере пребывает наше с вами общество. И когда я говорю «наше с вами общество», я не делю его на английское, украинское или российское. По сути, сегодня мир становится миром тяжелейшего невроза, когда в ситуации неопределенности люди совершенно неадекватными путями пытаются сохранить свое исковерканное «Я». Источник


Бакулев Артур

При моей глубокой поддержке жертв, боюсь отхватить люлей, но мне кажется, что социальные сети не место для подобного. Ведь говорить в соцсетях — это выкрик в никуда.
Но, возможно, для некоторых это единственный выход.
И «флешмоб» — самое пошлое название этой акции.


Барбаш Елена

Оцениваю — положительно. Считаю, что травматично прежде всего чувство вины, навязанное окружением и обществом , и чувство беспомощности от безнаказанности преступника. Ведь те женщины, которые яростно отбивались и отбились чувствуют себя психологически гораздо лучше ( за исключением тех, кто сел в тюрьму за самооборону). Считаю, что их дела должны быть ПОКАЗАТЕЛЬНО пересмотрены. Считаю, что слово «стыд» крайне не уместно применительно к жертве насилия.


Бойдек Екатерина

Меня бесконечно восхищают участники проекта ‪#‎янебоюсьсказать‬, я рада, что люди говорят о том, что с ними случилось. Очень важно говорить, потому что одно из последствий сексуального насилия — это стыд («это я не такая или не такой, раз со мной это произошло») и вина («я сама виновата в том, что произошло, я надела миниюбку, пошла в гости, вошла в лифт с незнакомцем»и т.д.). И чтобы пережить эти стыд и вину — необходимо говорить об этом. И помнить, что не так что-то не с тем, кого насилуют, не так — с теми, кто насилует, это их вина и преступление. Источник


Бокшицкая Анна

Такой массовый каминг аут вызывает у меня совершенно амбивалентные переживания. С одной стороны, создается ощущение такой вот доверительной среды, в которую прям хочется рассказать про какие-то страшные вещи, про которые, кажется, забыл, но явно недопрожил и вот он, прям такой момент, когда в толпе можно якобы безопасно это наконец прожить, получить поддержку, почувствовать себя неодиноко в тяжелых и даже стыдных историях. И я считаю, что проживать травматические переживания для психического, а порой и для физического здоровья это хорошо и очень полезно. Некоторым это в итоге может облегчить жизнь существенно и во многих плоскостях. Но! Дорогие друзья, среда, в которую вы уже или еще только собираетесь изложить суть случившегося с вами крайне интимного, тяжелого момент, не является на самом деле ни безопасной, ни доверительной на самом деле! Не забываете ли вы в массовом аффекте, что это огромное публичное пространство, которое кроме ваших близких людей состоит еще и из ваших коллег, клиентов, малознакомых иногда людей, а порой и совсем незнакомых? Уверены ли вы в том, что вам будет уютно и комфортно потом продолжать общение с ними в прежнем формате? Я лично думаю про большие риски — попасть состояние токсического стыда, ретравматизироваться и оказаться в пустоте. Но это не значит, что я предлагаю запихать поднявшиеся переживания обратно куда-то в душехранительную тюрьму. Отнесите эти ваши переживания пожалуйста профессиональным психологам, которые умеют мягко, экологично и главное аккуратно!!! работать с такого рода травмами. Это будет самое лучшее, что вы можете сделать для себя и для других. И можно писать про #ЯНеБоюсьСказать что вот прямо сейчас я иду разбираться со своей страшной историей в надежные руки и очень надеюсь на лучшее. Источник


Бондаренко Павел

В чем польза? Появление подобного формирует негативный информационный фон, который приведет к еще большему насилию. Чем больше народу читает и «проникается», тем сильнее их влияние. Хочется реальной цензуры…


Бронникова Светлана

Значит, что-то происходит в русскоязычном сетевом пространстве, что-то важное сдвигается, если сегодня вся лента обсуждает хештег ‪#‎ЯнеБоюсьСказать‬. Это как огромная, миллионная группа поддержки. Это нереально сильно. Источник


Бурая Елена

Что еще делает этот флешмоб реально очень серьезным — для многих пишут люди, которых они знают _лично_. Пусть и через соцсеть, но все же лично. И тут начинается вынужденный пересмотр картины мира — я не могу выбросить этих людей из нее — я вынужден пересматривать свое отношение к реальности. И, кстати, именно эта вынужденность прибавляет остроты возмущению, отрицанию и торгу — я не был готов узнать, что мир не такой, узнать о чужом насилии оказалось в некотором роде (жизнь иронична) насилием для читателя, по факту внезапности этого знания.
Подлинные результаты флешмоба покажет время:
— когда часть тех, кто не знал, справится с принятием
— когда часть тех, кто занимал другую позицию, будут вынуждены учесть позицию большинства. Но что через буквально полгода-год о теме насилия будут говорить осторожнее и с меньшими смешками и «сама виновата» — за фейсбук ручаюсь — позицию большинства увидели.
— когда эмоции будут преобразованы уже в конкретные выводы, идеи, последствия Источник


Варга Анна

Если делать из драматического события, которое с вами произошло, секрет: не обсуждать его ни с друзьями, ни с психологом, то именно так оно нанесет больше всего вреда вашему психическому здоровью. Внутри человека ведь постоянно происходят эмоциональные процессы, состояния сменяют друг друга одно за другим. А если «заморозить» что-то в себе, то ужас, который поселился в человеке в тот момент, когда что-то произошло, так и останется с ним навсегда. Переживание не получит своего развития и не видоизменится. Эмоции трансформируются, когда вы рассказываете о них, смотрите со стороны, обдумываете и получаете обратную связь. Так что акция #янебоюсьсказать — своего рода терапия для каждого, кто принял в ней участие.
Если смотреть с точки зрения не отдельного человека, а общества, то она показывает, что наше отношение к насилию постепенно меняется. И у этого будут как позитивные последствия, так и негативные.
Чтобы характер нашего общества изменился, нужно, чтобы в нем появились милосердие и самоуважение. И, раз уж общество построено вертикально, положительный пример ему должна подавать именно власть. Но этого мы вряд ли дождемся. С другой стороны, мы влияем на них, а они — на нас, и каждый народ заслуживает своего правителя. И, если общество начнет меняться, начиная с маленьких групп, может, постепенно это повлияет и на всю вертикаль. Но пока что акции вроде «#янебоюсьсказать» — это лишь маленькие шаги. Они ведут в правильную сторону, но путь будет долог и извилист. Источник


Варская Наталия

Я считаю, что вынесение проблемы такого характера, как изнасилование, ни к чему, поскольку такой метод индивидуален. Кому-то публичное высказывание может помочь принять себя, сложившуюся ситуацию, а остальным навредить. В таких случаях необходима оперативная помощь психолога, который сможет определить тип личности и решить, поможет ли ему публичное обнародование произошедшего.
По сути, флешмоб схож с организациями типа «общества анонимных алкоголиков», но с одной оговоркой: в организациях произошедшее обсуждается за «закрытыми дверями», а сообщения с хештегом #‎янебоюсьсказать публикуются в открытом доступе с реальными данными жертвы насилия.
Мотивация к публикации своих историй у всех разная: кто-то верить, что это поможет; кто-то не обратился вовремя к специалисту и не нашел нужную аудиторию; а кто-то гонится за славой и «лайками». Источник


Вильвовская Александра

1. всякий раз, когда работаешь с женщиной, видя реакции ее тела, рано или поздно задаешь вопрос о насилии и рано или поздно всплывает эпизод. всякий раз.
2. насилие — сексуальное, физическое, моральное — норма в которой мы живем. мужчины, женщины, дети, взрослые, старики… персональное, семейное, общекультурное… мы носим это в своем теле, образе мыслей, реакциях. что-то преодолевается по ходу жизни, в терапии, усилиями воли и внутренней работой, что-то нет. это влияет на то, как мы проживаем свою жизнь.
3. я не могу передать вам атмосферу в зале, когда Пол Линден показывает видео с примером своей работы с женщиной, пережившей насилие. жизнь останавливается. это то что происходит. это очень страшно.
4. я знаю что делать, когда это история моего клиента. я не знаю что делать, чтобы это исцелить в больших масштабах.
5. я не знаю почему это вообще происходит. это не укладывается ни в голове, ни в сердце.
6. а еще Пол Линден говорит: смысл работы с травмой насилия не в том, чтобы оплакать свою слабость и уязвимость — этого недостаточно. смысл в том, чтобы вернуть себе свою силу, ощутить ее и — совершить действие из этой силы. это как раз то, что делают сейчас женщины и некоторые мужчины. Источник


Волохонский Владимир

Мне кажется, что люди, которые сейчас критикуют флешмоб с рассказами об опыте сексуального насилия, не очень верно понимают его целей. Никто вроде бы не говорит о том, что это срочно должно помочь всем женщинам перестать страдать от этого опыта. Речь о борьбе с системой, в которой этот опыт полагается замалчивать, как постыдный для женщин. А то, что вам от этого хреново, дорогие читатели, что вы начинаете ненавидеть мир, ну переживёте вы это как-нибудь. В кино сходите, мультики там, вот это всё. Источник


Гавердовская Полина

Но почему я еще говорила, что считаю флешмоб крайне важным? Потому, что на наших территориях еще оттого такой широкий масштаб имеет абьюз, что жертвы как правило НИКОМУ НЕ РАССКАЗЫВАЮТ. Почему? Им стыдно. Ибо любой преподаватель психфака может потом ткнуть в тебя пальцем, как оказалось, и сообщить, что ты эксгибиционистка или что ты «сама виновата». Я, как психотерапевт, была, наверное (не считала) раз… двадцать-тридцать ПЕРВЫМ СЛУШАТЕЛЕМ историй про абьюз. Почему? Было страшно сказать, некому и, главное — стыдно.
Ясно, что насильник себя ощущает гораздо спокойнее, полагаясь на то, что жертва просто-напросто никому не скажет. И ясно, что среднестатистический российский насильник на это сильно рассчитывает, очень сильно. Или даже угрожает, в рассчете на это. Что сказать страшно, а главное — стыдно.
Поэтому я думаю (и, собственно, идея флешмоба вообще сильно смыкается с моими взглядами на обращение с информацией), что очень полезно и правильно насыщать информационное поле своими историями, если вы можете. Потому, что тем самым мир лишний раз узнает, что жертвы разговаривают. Источник


Гавриляк Татьяна

Мне кажется, несмотря на риск ретравматизации, этот флешмоб крайне полезен тем, что люди увидят, какое количество таких эпизодов, особенно с детьми, замалчивается самими жертвами. И может это сподвигнет их разговаривать со своими детьми, легализировать эту тему и может хоть какой то процент детей будет готов рассказывать об этом родителям.


Гарридо Аше

Важно знать, что травма останавливает время для пострадавшего. Часть его всегда остается в том моменте, когда произошел этот ужас. Представьте себе: вокруг вас ходят люди, внутри которых, пусть даже где-то в самом дальнем спрятанном уголке, продолжается этот ужас. Непрерывно. Годами. И само собой оно не остановится. И самое трудное — заговорить об этом, дать знать о происходящем, позвать на помощь.
Я очень рад, что женщины говорят об этом вслух. Я знаю, что это может причинять страдания тем, кто читает их рассказы. И в ответ они могут причинить страдание рассказывающим. Я хочу сказать: будьте готовы к этому. Если хотите рассказать о своей истории в этом флешмобе или когда либо еще — имейте в виду, что может быть вот такая защитная реакция, нападение. Если заранее закладываться на это, немножко меньше больно. Мне очень жаль, что приходится закладываться на это. И я очень рад, что есть и другая реакция, и что люди проявляют ее все чаще, все более открыто: реакция поддержки, защиты пострадавших. Это достойно.
Я очень рад, что женщины говорят об этом, потому что так они выходят из того темного страшного закутка, в котором их удерживает травма. Выходят на свет, к другим людям. Из одиночества в том страшном закутке.
Я очень рад, что женщины говорят об этом, потому что так мужчины могут увидеть, как они выглядят в их глазах — ни фига не героями на белых конях, не защитниками, а насильниками и уродами, от которых лучше держаться подальше. И, может быть, окажется, что мужчины тоже люди, и им это не понравится, и они захотят что-то изменить. Например, бороться с насильниками в своей среде и в самих себе.
Я очень рад, что эти потрясающие женщины, смелые, отважные, сильные, говорят об этом. Теперь это невозможно не видеть, и с этим что-то придется делать.
И мне очень жаль. Мне бесконечно жаль, что столь многим женщинам есть что рассказать об этом. Это страшно так, что волосы дыбом. источник


Голланд Этель

Первое побуждение у меня было именно такое — многие ретравмируются, затянет в воспоминания, очень много абсолютно непереваренного и не осмысленного, острокровотощащего материала, и как будто бы раскрывать его можно только в условиях операционной, а в интернете — обязательно будет нагноение.
Но сейчас я так не думаю. Сейчас я думаю, что, кажется, это у меня сработал автоматический стереотип психолога, о том, что я бы с травмой так не работала. Вот только все эти женщины — не мои клиентки. И не факт, что им вообще нужна психотерапия. А если по результатам флешмоба кто-то решит, что нужна — то это совсем не плохой результат. И, мне кажется, все они в общем-то могут позаботиться о своей безопасности — или обратиться за помощью, если что-то пошло не так.
Мы, психотерапевты, очень привыкли, что все должно происходить в кабинете, в некой символической форме. Но здесь-то совсем другое, здесь главное именно в том, что весь этот объем боли выплеснут в реальные, а не символические отношения. Никакая психологическая группа или личная терапия не сможет дать аналогичное ощущение. Ведь эти рассказы — это не столько слова, сколько действия. И это активные действия, которые могут уменьшить ощущение беспомощности и бессилия жертвы. В стерильных и безопасных условиях терапии такого рода отреагирование в принципе невозможно. источник


Грибов Иван

Я дарю свои объятия всем женщинам и мужчинам, пережившим насилие. Всем тем, кто написал об этом и всем тем, кто не стал этого делать.
Спасибо вам за то, что вы выжили! Спасибо вам за то, что вы есть!
Я считаю важным вынести объятия из комментариев в отдельный хэштэг для того, чтобы пострадавшие от насилия получали принятие и поддержку не зависимо от того, делятся они публично своим опытом или нет.
Я очень рад, что тема сексуального насилия наконец смогла быть открыто проявлена и обсуждаема в нашем обществе. Я безумно благодарен создателям ‪#‎ЯНеБоюсьСказати‬! Да, читать эти посты очень больно, я сам проплакал сегодня пол-ночи, что не отменяет важности и нужности происходящего. Источник


Грищенко Андрей

В ситуации сексуального насилия тема становится запретной, поскольку вызывает много переживаний стыда и вины самой жертвы, подкрепленными общественным мнением. И естественно, что столь острая тема затрагивает очень многих и довольно глубоко, что логично, учитывая действительные реалии нашего общества. Решение проблемы начинается с признания её наличия, разоблачения, однако подавать правду необходимо слой за слоем, чтоб ретравматизацию не спровоцировать. В начале жертвам насилия необходимо обрести способность это спокойно обсуждать, говорить о проблеме, затем заниматься поисками выхода из сложившейся ситуации. Источник


Дашевский Владимир

На первый взгляд, внезапное проявление вытесненных болезненных воспоминаний должно быть психотерапевтично. Оно позволяет вытряхнуть банку с пауками, освободиться, очиститься. Но только на первый взгляд.
Я задавал вопросы знакомым девушкам, опубликовавшим признания в Сети, – они говорят, что легче не стало. Наоборот. Родители не принимают, знакомые позволяют двусмысленные шутки, молодые люди отмалчиваются. Самое важное из того, что отмечали мои собеседницы: на каждую хлынул поток откровений в личных сообщениях. Многие женщины хотят поделиться, но не находят в себе сил или боятся. Возможно, вот им станет немного полегче. То, что мы видим в Сети, – это только верхушка айсберга.
Массовое действие создает иллюзию безопасности, вроде как «на миру и смерть красна». В действительности у каждого пользователя публичные признания становятся достоянием конкретных работодателей, коллег, супругов, детей… Флешмоб закончится. Война продолжится.
Социальная сеть попыталась поднять лежащую в пыли и выброшенную за ненадобностью духовную функцию общества. Ни государство, ни социальные институты, ни, боже упаси, церковь уже давно ее не несут. Попытка провалилась. Вес не взят. Источник


Де Рокамболь Елена

По тегам #ЯнеБоюсьСказати — среди прочего — я читаю и аутодафе оступавшихся — истории не травмы, но стыда. их мало. я считаю их ценными, потому что это ещё один шаг, который смещает привычный, контрпродуктивный фокус внимания с пострадавших — на действователей. не стыдно оказаться пострадавшей/пострадавшим — несчастные случаи и неприятности происходят со всеми. Источник


Ермаков Сергей

Я думаю, что, как говорится «что происходит в интернете, в интернете и останется».
В сети всегда и всё выглядит гипертрофированно. Смотря куда глядеть. Но, к счастью, также быстро всё сходит на нет.
Едва ли данная акция будет иметь сколь-либо значимый эффект в реальности, хотя, как от любой крайности — вреда больше, чем пользы.
Вчера был уникальный день, посвящённый любви, искренности и нежности, но… люди сами выбирают, каким видеть Мир, чему отдавать своё время, а потому, для многих, увы, но — насилие оказалось важнее любви.


Ефимова Алла

Да, для этого нужно 100-150 консультаций с жертвой. А не одно- на публику.


Ефремов Александр

Что получается в результате данного флешмоба?
Жертва исповедуется в соцсетях «городу и миру» о пережитом насилии. Другими словами, подается эмоциональной провокации что её переживание кому-то, действительно, близко и интересно. То есть совершает своеобразный душевный эксгибиционизм. Раздевает свою и без того израненную душу перед совершенно посторонними.
Что она получает в ответ? Банальный и хорошо известный тезис – «так тебе и надо, сама, тупая дура, напросилась». А если жертва и так была на грани – «я сама напросилась, нет мне прощения, жить я недостойна»?


Забелоцкая Анна

Я не поддерживаю идею данного флэш моба. Мне она кажется не бережной и по отношению к пишущим,и по отношению к читающим. И мне не стыдно писать об этом. Мне интересно, что бы ответили, давно перешедшие из позиции жертв в позицию палачей, жертвы сексуального насилия, если я скажу, что своей «охотой на ведьм» они меня ретравмировали, как жертву коллективной травли?
Мне есть и ещё что сказать. Но теперь мода сменилась на новую. Раньше было принято гнобить жертву. Теперь -превозносить. Уж и не знаю что противнее.. Одинаково как по мне. А уж ежели только намекнуть о том, что есть такое понятие как виктимность, и жертва тоже может иметь отношение к тому, что с ней совершили, просто камнями забрасают.


Залесская Ася

Сейчас многие пишут по тегу ‪#‎янебоюсьсказать‬ о сексуальном насилии и абьюзе. Пережитом. Виденном. Пишут и — читают.
Это очень трудная и важная тема. Но есть еще одно. Это травма. И когда такой поток травмы льется на человека в новостной ленте, она актуализирует много чего — это может быть не_безопасно. И это пост для тех, кому стало вдруг слишком «как-то не так».
И если с Вами это было. И если не было, но Вас это сильно цепляет. И если Вы сейчас замечаете что прочитанного как-то чересчур… эмоций много, а равновесие теряется, ТО (сделаю то, что не положено психологам) дам совет: сделайте передышку. если эмоции бушуют, верните себе контроль. перестаньте читать на эту тему. глубоко вдохните три раза. вернитесь в себя привычным способом, например — посмотрите вокруг: где Вы?. что есть вокруг — место, предметы, люди? Почувствуйте свое тело — как сидите, удобно ли, как ноги, чувствуют ли пол, чувствуют ли руки поверхность, которой касаются? Какая на ощупь? Сколько сейчас времени?
Позаботьтесь о себе — это может быть просто чай, или уютное место дома, или свежий воздух на балконе, или близкий рядом, или просто отход от компьютера и переключение на домашнее / рабочее / вечернюю йогу / душ / сон — кому что подходит.
Берегите себя. Темы насилия — важно. Работать с травмой — важно. Но еще важнее в этих вопросах безопасность. Источник


Зубков Павел

Я считаю, что флешмоб ‪#‎янебоюсьсказать‬ – пожалуй, одна из самых интересных и полезных многопользовательских акций. И вот почему: 1. Высказывание (публичное или нет) травматических переживаний улучшает все параметры здоровья человека. Уже более 30 лет проводятся эксперименты, которые доказывают, что вербальное выражение травматических переживаний приносит людям пользу. У людей брали кровь на маркеры разных воспалительных процессов. Исследования показали, что после того, как люди описали свой негативный опыт, многие их показатели улучшались, то есть это благотворно влияло на их здоровье. Можно сказать, что те, кто высказались, будут просто меньше болеть в ближайшие полгода (или более). 2. Также после неприятных инцидентов человек может не понимать, почему это произошло. Но процесс вербализации помогает разобраться в ситуации. 3. Такая акция улучшает эмпатию и множество других социально полезных параметров. Те, кто участвовал или хотя бы нейтрально отнесся к этому флешмобу, сделали среду чуть добрее и безопаснее. Поэтому я считаю, что такой флешмоб приносит пользу. Источник


Зыгмантович Павел

В комментариях к историям часто приходится наблюдать обвинения в адрес жертв насилия и/или домогательств. Дескать, сама виновата, сама юбку одела, сама то, сама сё…
И рядышком бывает много недоумения и возмущения от тех, кто не понимает смысла таких вопросов.
Я как-то уже объяснял, откуда такие вопросы, поэтому просто напомню — людям свойственна вера в справедливый мир. В мир, где плохое случается только с плохими. Раз тебя лапали в автобусе, значит, ты плохая, потому что хороших не лапают.
Почему люди так держатся за веру в справедливый мир? Потому что боятся неопределённости. Страшно представить, что с тобой или близкими может случиться что-то плохо. Просто так может случиться, без каких-либо обоснований. Просто ты шёл по тротуару и на него выскочила машина, потерявшая управление. Просто ты зашла в подъезд и тебя ударили по голове.
Это настолько страшно представить, что люди в разных странах (подчёркиваю — не только в СССР, а и в других странах тоже) готовы вешать вину на жертву насилия, лишь бы сохранить свою веру в справедливый мир.
Что тут можно сказать… Взрослейте уже. Взрослейте и понимайте, что мир вообще не изменяется в категориях справедливости. Жизнь — это жизнь. Она такая, какая есть. Менять можно только себя и чуть-чуть — других людей. А справедливости у мира нет. И плохое часто случается только потому, что мы оказались не в том месте и не в то время. Ну и потому, что в то же время и в том же месте там оказался человек, для которого вы — лишь добыча. И виноват он, а не вы. Он совершал насилие, а не вы. Вам — сочувствие и помощь. Ему — наказание (или, хотя бы, осуждение, если не правоохранители не найдут его). И всё. Источник


Имж Адриана

Этот флешмоб возник потому, что «заметенное под коврик» стало таких размеров, что провалилось и пробило потолки у десяти нижних этажей.
И те, кому пробило, наверное, не очень довольны.
Но будет и еще кое-что.
Женщины увидят, что кроме «выфсеврете», есть и поддержка, и нормальные женщины, которые тоже это пережили, и остались собой, создали семьи — справились.
В их жизни станет меньше стыда и страха.
Какие-то родители поговорят со своими сыновьями (да-да, наконец и с сыновьями) и дочерьми, и будут больше доверять своим детям.
Какие-то мужчины будут внимательнее к женщинам, будут давать по рукам тем, кто лапает в метро и общественных местах (кстати, достаточно обычно строгой реплики в духе «У вас все в порядке?» или «Я все вижу»).
Здорово, что мужчины тоже пишут про свой опыт — ведь и они бывают жертвами домогательств, и им бывет некуда пойти.
И это круто и важно. Источник


Ионов Юрий

Конечно, участие в акции рядовых участников — на свой страх и риск… Со всеми вытекающими последствиями для их социального круга…
Видимо, те кто участвует, смысл находят, несмотря на эти опасности…
Нет ничего плохого, есть динамика жизни, как её контролировать?!
В ней можно участвовать или не участвовать. Я думаю, что на социальную акцию люди выходят не беречься, не терапироваться, а громко заявить о происходящем и своём личном к этому отношении.
Это само по себе тоже терапевтично. Это ж какую силу духа надо иметь, чтобы пойти на это?!


Каган Виктор

И в терапии, и в этом флэшмобе говорящий нуждается в том, чтобы быть не только выслушанным, но и услышанным, понятым, принятым, без чего, собственно, терапия не состоится. Услышанным не только терапевтом, но и самим собой. А для этого нужно набраться сил говорить, сказать. Да, сказать это не без риска. Да, за выговариваемое приходится платить репереживанием, но оно продуктивнeе флэшбеков с зашитым ртом. И нам бы быть в сопровождении этого флэшмоба, чтобы сколько можно предупреждать скатывание обсуждений в войну полов и напоминать о своём существовании тем, кому, возможно, требуется помощь, а не по тем или иным мотивам осуждать флэшмоб, а, стало быть, прямо или косвенно, намеренно или нет, его участников. Тем более, что он не спрашивает нашего разрешения быть. Источник


Каменченко Петр

Сексуальные домогательства и особенно изнасилование очень часто приводят к тяжелым психическим травмам. Вербализация переживаний, то есть возможность выговориться, становится важнейшей частью терапии. Для этого и существуют психологи МЧС, психотерапевты, психоаналитики и посиделки на кухне.
В этой связи появления хештега #яНеБоюсьСказать вполне оправдано. Благодаря ему люди, пострадавшие от насилия, получают возможность помочь себе и другим. Но, как всегда, не все так просто и однозначно.
Интернет и социальные сети представляют великолепное поле для деятельности больных истерией. Фантазировать, врать и демонстрировать себя во всех видах в сети стало общей нормой.
И это другая сторона медали хештега #яНеБоюсьСказать». Фантазий, вранья, всевозможных демонстраций и гиперкомпенсаций там будет куда больше, чем реальных историй. Поэтому людям с реальными проблемами это вряд ли принесет что-то, кроме тревоги и депрессий». Источник


Керова Надежда

Говорить нужно. Обязательно. НО! Говорить в безопасном пространстве, с поддерживающей средой, индивидуально или в группе, в которой есть модерация процесса и достаточно устойчивости у собеседника\слушателей для того, чтобы все эти эмоции накопленные годами пережить.
С другой стороны сказать вот так может быть первым шагом для кого-то. Жестоким и болезненным шагом. Не потихоньку отработать травму, а рвануть с мясом и с кровью по живому. Может быть дойдут до травматерапевтов сейчас. По крайней мере им можно помочь. Травма вскрылась. вспомнилась, появилась в актуальных переживаниях. Да, больно. Но боль — сигнал о неблагополучии. Я надеюсь, что кто-то из тех кто молчал долгие годы сейчас решится помочь себе и дойдет до психолога.


Климова Анна

У меня такое сложилось впечатление, что это наш такой специфический российский способ их проведения. Если уж делать, то так, что рубаху на груди порвать и откровения писать до самых жутких подробностей. Впадать в крайности — это такое очень наше, очень русское, имхо. Это дает и очень сильное чувство единения со всеми сразу, и смелость сделать то, что в одиночку страшно.. Но есть и огромные минусы — есть шанс ретравматизации, шанс, что засосет в эту общую воронку. Для меня это такой глобальный макет того, как в нашем обществе обходятся с границами — личными, социальными. Процесс очень непростой, местами болезненный, но это неизбежная часть взросления общества. А как еще ощущить до какой степени каждая готова сливаться в общую травму, а до какой сохранять себя?


Корнилова Марина

Для меня — слава Богу — тема насилия давно уже не стыдная, позорная, скрываемая, невыносимая, грязная. Неприятная — да, сложная — да, жестокая… Но никаких особо невыносимых чувств при разговоре о насилии — и даже о собственном изнасиловании — я не испытываю. И я считаю что говорить о насилии — необходимо. Называть вещи своими именами — необходимо. Более того, в своей работе я как раз с тяжелой травмой преимущественно и работаю. Это не только тема сексуального насилия, но это не просто и не весело.
А моей подруге — сложно. Чувства слишком сильные и непонятно, как с ними быть — когда столько боли кругом.
И знаете… Мой ответ — говорить дальше. Читать дальше. Думать дальше. Переживать дальше. Осмысливать. Отходить в сторону, когда совсем невыносимо, вспоминать о том что в мире куча всего другого — радости, друзей, любимых, лета, вкусной еды, хобби… И говорить дальше. Не отворачиваться. Осмысливать неосмысляемое, переваривать неперевариваемое. Посильными дозами…
И это то, почему этот флэшмоб так важен. И это так важно — про насилие заговорили в открытом пространстве. Снимается стигма стыда, все эти «в приличном обществе о ТАКОМ не говорят», все это замалчивание — и нормализация ненормального. Многие люди — может быть впервые — дают выход своей боли, много лет сидевшей внутри, словно гнойная незаживающая рана. Поднимается — совершенно закономерно — волна гнева. Прорываются чувства, которые гнили внутри много лет.
И открывается пространство разговора. Люди говорят. Люди поддерживают. Люди обсуждают. Возмущаются, гневаются, отворачиваются, обесценивают — да, конечно, тоже. Люди получают информацию. Да, очень неприятную, болезненную, неудобоваримую. Но такую, с которой просто необходимо что-то делать. Потому что дальше так жить нельзя. Источник


Кузнецова Елена

Что я думаю в связи с флешмобом о насилии.
Очень важно не закрывать это сейчас мануалами «отстранитесь, не читайте, гуляйте» — хотя каждый психолог вправе сам выбирать конечно как реагировать — проживать всколыхнувшееся со дна общества как человек, как женщина-мужчина, или «садиться на поток» профессиональным креслом и демонстрировать себя как специалиста.
Мне видится правильным — не закрывать.
Пусть это всё само выльется и осядет. Наше полезное действо — быть с этим, в этом и ждать. На наших глазах общество слоится, чужие друг другу люди оказывают поддержку, оплакивают чужую боль и оказывают себе и другим психотерапевтическую помощь.
Этот поток сам покажет что ему нужно. Не суетиться сейчас, чтоб быть внимательными — важнее, имхо.
Пишите, если пишется, если чувствуете готовность. Каждая высвободившаяся капля влияет на то, как изменится русло. Источник


Кузьмина Елена

Прошедший флешмоб неоднозначен по нескольким причинам.
Во-первых, рассказ о травме — это только начало пути ее «правильного» переживания. Нельзя остаться с открытой раной, сама не заживет. Тут требуется помощь профессионала.
Во-вторых, психологический резонанс, который возникает у людей чувствительных, переживающих, создает вторичную травматизацию. Недаром очень много постов было с одним и тем же текстом: «мне есть, что сказать, но я промолчу». Отказ говорить — это тоже знак тяжелой травмы.
В-третьих, такой агрессивный сексизм и не справедлив, и никак не способствует гармоничным отношением в обществе. Точно так же любое нагнетание истерии всегда опасно. Но любое общественное явление — это знак.
И все же, если после того, как, увидев все эти истории, мы начнем бережнее относиться друг к другу, море боли, в которое мы все окунулись, когда-нибудь начнет мелеть. Источник


Латыпов Илья

Сильно. Эмоционально. Для многих мужчин — шокирующе. Ломает стену молчания — трудно игнорировать этот вал рассказов о сексуальном насилии. Но если очень захотеть — то можно постараться. Так, увидел, помимо традиционно мудацких комментариев в стиле «сами виноваты» или «теперь-то всем понятно, что все мужчины насильники» и нечто совершенно неожиданное: «это все Путин замутил, чтобы с оппозицией бороться. Провокация Кремля!». Плюс «шутливые» (а по сути — глумливые) признания в том, что «я не боюсь сказать, что кушала конфеты после 6 вечера».
Но если не отвлекаться на этих идиотов — возможно, что что-то все-таки происходит в сознании людей, раз такой флешмоб стал возможным. И это здорово. Да, ловлю себя на опасении, что некоторые участницы потом могут пожалеть о своей откровенности, если флешмоб прокатится волной — и схлынет, и эти обесценивающие мудаки полезут в контратаку. Важно, чтобы не схлынуло… Источник


Леонтьева Елена

Флешмоб про насилие — очень ценное движение души нашего общества. Уверена в этом! Стыд признания и токсическое молчание, страх делиться и сопереживать — наш главный коллективный невроз. И я много думаю о том, как далеко мы бы продвинулись, если бы про насилие говорили не только женщины. Мужчины сталкиваются с насилием и страхом рассказать о нем не меньше. И стыда у них больше, что обусловлено давлением гендерной культуры. Мы все в одной лодке и пока плохо понимаем друг друга. Мы склонны отрицательно маркировать все что связано с насилием, однако, оно является важной частью человеческой природы и нормально доя всех отношений властеподчинения — детско-родительские, учебные и т.д. Источник


Лицов Дмитрий

По поводу флэшмоба о насилии.
Сексуальное использование, особенно в детском возрасте, ранит, а то и убивает, душу. Рассказ о своей истории – попытка ее исцелить. Открытость раны способствует возвращению открытости к жизни, к себе, к другим, это попытка позаботиться о себе.
Состоится иссцеление или нет и насколько состоится, зависит, в числе прочего, от реакции «зрителей». Если не можете проявить сочувствие и поддержку, а также, если вы «не понимаете», вас «пугает», «раздражает», «бесит» и пр., то лучше промолчите. Попридержите при себе страх, злость, желчь и прочие ваши личные реакции. Дабы не навредить. Универсальный вид помощи: не можешь помочь – не мешай.
Суть убийства души в зарождении в ней стыда. Стыда как ощущения собственной ущербности, «плохости», что приводит к трудностям в установлении близких отношений, к ощущению, что ты недостоин принятия и любви. И потому женщина (мужчина) выбирает себе в партнеры всякую хрень.
Есть только один способ, как справится со стыдом и собственной «плохостью» — выходить к Другому и говорить вслух. Исцеление происходит тогда, когда Другой отзывается эмпатией. Эмпатия это не просто «понимание» чувств (это со-чувствие) другого человека, но и способность проявить это понимание. Хотя бы словами поддержки. Любой стыд, любое «я плохой» растворяется в эмпатии и принятии. Оценка же, обвинение, ирония со стороны «зрителей» — то как ковыряние гвоздиком рваной раны.
Данным постом никого не призываю открываться и рассказывать свою историю именно здесь в публичном пространстве. Лучше это делать там и с теми, где вас любят, примут и поймут.
P.S. Думаю, что у каждого бывали ситуации, когда мы доверяли свою уязвимость тем, кто не очень-то был достоин этого доверия. Восхищаюсь мужеством тех, кто решился.


Лишафаева Юлия

Я думаю, что процент людей с неустойчивой психикой, которых участие в любой акции может ретравмировать — постоянный. Независимо от акции.
В остальном же я предпочитаю считать, что люди не глупее меня, и могут сами оценить степень опасности. Защиты работают. Мне эта акция нравится прежде всего тем, что она задумана как акция поддержки. Источник


Лопатухина Ирина (требовала удалить высказывание)

Мне этот флешмоб непонятен, неприятен, но это все в достаточно легкой форме, и непонятие и неприятие… Читать откровения- увольте, прочла несколько, послевкусие такое… смутно-обреченно-как раз стыдное, отчасти и за себя, что мне показываются болью, гневом, злостью, обвинениями, еще чем- то весьма интимным, что в формате именно ленты ФБ не могу и НЕ желаю в таком массированном и «разношерстном» формате разделить… И еще замечаю- впрочем как всегда в таких темах — перебор по агрессивности, непримиримости, напору, и в сообщениях «жертв», и в ответных комментах часто… Это создает совсем для меня мало- переносимый фон происходящего…


Лященко Оксана

Первый уровень проживания травмы — это признание ее существования. Она есть и от замалчивания и обвинения жертв#самавиновата только усугубляется ибо женщины видят как такие как вы, говорят что это ж вы виноваты, причем здесь насильник, агрессор, и молчат. Ведь они не знают где можно взять силы на преодоление этой травмы, если даже психологи их обвиняют и заставляют молчать.


Мальцева Ольга

Испытывая и демонстрируя жалость к другому, мы не уменьшаем, а увеличиваем его страдания.
Он во-первых убеждается, что он ЖАЛКИЙ.
Во-вторых, что он правильно делает, что страдает, и что любой на его месте страдал бы точно так же.
В третьих в его проблеме есть виноватые, достойные осуждения, наказания.., а он просто жертва.
Это действительно успокаивает и полностью парализует волю, желание найти выход, жить …превращая страдающего в психологического инвалида. Источник


Маховская Ольга

Выбор всегда за девушкой, что делать со своей жизнью, со своей историей, со своей травмой. И некоторые обращаются одновременно и к психологу, и к гадалке, и в полицию, и к подругам, и так далее. Эффект похож на стрижку после нескольких парикмахерских, потому что все-таки нужно к себе относиться с уважением и, я бы так сказала, даже с трепетом, потому что психика – довольно хрупкая вещь, и не хотелось бы, чтобы такие неадекватные визиты оставляли зарубки на душах молодых людей. Я здесь не собираюсь закрывать Фейсбук, интернет или другие социальные сети. Но есть те последствия, о которых, наверное, девушки не подозревают, – это то, что, рассказав однажды о своей истории, это уже нельзя будет отменить, и вы фактически принимаете на себя роль жертвы. Это может вызывать восторг, жалость со стороны окружения, но роль жертвы – это такая серьезная ловушка, из которой трудно выбираться. Потому что жертва рассчитывает на помощь и поддержку других людей и, как правило, перекладывает ответственность на других людей, на родственников, на тех, к кому обращается за помощью, и так далее.
В этом флешмобе, который развернулся, я увидела такую серьезную симуляцию или культивирование что ли именно вот этой роли несчастной женщины, ее сакрализацию что ли. Конечно, женщины, которые попали в трудную ситуацию, таких большинство. К сожалению, опыт женский в России травмирующий, мы все-таки живем в сексистском обществе, где тебя могут обидеть, унизить, усомниться в твоей целостности и в твоей ценности, если хотите. Но этому можно сопротивляться. Нужно быть, если хотите, гуттаперчевой, чтобы отбивать самые серьезные травмы. И мне кажется, что важно, чтобы взрослые, опытные женщины, которые были несчастны и счастливы, передавая эстафету молодым и еще неопытным, все-таки передавали опыт успеха и формировали установки на преодоление, самостоятельное преодоление. И выход только в этом. Источник


Меркулова Светлана

Как в любой акции есть положительные и отрицательные стороны происходящего. Кто-то излечится, а кто-то травматизируется (ретравматизируется). Кто-то наконец решит что дальше не может делать вид что все в порядке и начнет решать свой вопрос, а кто-то уйдет в еще большее отрицание. Это невозможно предсказать.
Но то что эффект будет это точно. Он уже начался.
Если говорить о том «яде» который проливается, то он и должен вылиться и освободить место для чего-то более здорового. «Яд» накопившийся он как будто раскалывает тот сосуд который его хранил. Трансформация не может проходить без разрушений. Женщины которые решились участвовать в этой акции берут на себя и ответственность за этот «яд» освобождаясь от него они могут кому то доставлять неприятности, но с этим ничего уже не поделаешь. Жизнь не всегда усеяна цветами. Иногда бывает полезно встречаться с болью. И не красивой, страшной стороной жизни. Так может проходить исцеление.


Михайлов Владимир

Как психолог я беспокоюсь за ту степень открытости и беззащитности, которая возникает когда человек делится такой историей в общем доступе в социальных сетях. Хочется прикрыть, защитить от неадекватных комментариев, предложить обратиться туда, где действительно могут помочь.
Но вместе с тем я понимаю, что сейчас происходит что-то важное. Истории должны прозвучать. Я сам как мужчина должен встретиться с этим, чтобы изменить своё отношение к проблеме, признать, что она существует, а значит – необходимо что-то делать. Источник


Мусинская (Данилюк) Ирина

Я считаю, что это не открытость, а Душевный эксгибиоционизм. И он ничего не даст, никаких ощутимых результатов. Просто будут гнать волну достаточно труднопереносимых эмоций.
Я думаю, что если хочешь что-то изменить — иди в полицию, пиши заявление (можно в самых ярких красках). Тогда есть вероятность, что насильник будет пойман и наказан. А вот «раздеваться» в сетях публично…. Для чего?


Нарбут-Кондратьева Татьяна

Только два важных, на мой взгляд, момента:1. Одно из ужасных последствий сексуального насилия — непереносимый стыд жертвы. Всегда. И очень часто вина. Именно это и делает насильников такими могущественными. Ни одно преступление против личности не вызывает таких чувств у жертвы. 2. Как следствие — ни одно преступление не делает жертву такой одинокой, не оставляет один на один со своей болью. Не хотите знать про чужую боль — ваше право. Но, как психолог, утверждаю — мало что обладает таким психотерапевтическим эффектом, как универсальность страданий- осознавание, что ты не одинок в своей боли. Что другие переживали нечто подобное и выжили. В этом смысле Фб сегодня — огромная психотерапевтическая группа. И она помогает! Очень надеюсь, что тот, кто призывает жертв замолчать — просто не знает этого. Всего лишь не знает. Не хочу думать другое. Источник


Нарицына Марина

Причина, почему с одного маленького снежка покатилась мощная лавина: с каждым новым постом каждая девушка и женщина, жившая до того с ощущением «ни с кем этого не было, только с тобой, ты распущенная и виноватая», понимала: она такая не одна. Вот ещё, и ещё, и ещё… Вплоть до того, что, как это ни страшно, опыт пережитого насилия можно в статистическом понимании назвать – нормой.
Как это ни страшно, повторю ещё раз.
И вот этого катарсиса – «я не скверная, не распутная, не ненормальная, я в этом не виновата» – в таких масштабах в кабинете психолога не добиться.
Поэтому — люди, говорите, если готовы к этому. Если ощущаете потребность высказаться. Доверяйте своему бессознательному. Ретравматизация и все прочее – если что вдруг и будет, с этим можно будет разобраться потом. А пока пусть выплёскивается, прорывается этот гнойник, если это вам нужно, и в том числе – пусть возникает ощущение, что совсем не в вашей «нетаковости и виноватости» была и осталась проблема. Источник


Нецветайлова Екатерина

Четко видно, что акция специально организована и если задаться вопросм о ее цели – то ответ очевиден – нагнетание истерии. Страшными рассказами не сформировать общественного мнения и тем более не «излечить» многочисленных жертв. Обратила внимание на то, что процентов 80% выступавших до сего дня и не ощущали себя жертвами насилия и жили себе спокойно. Но теперь для них – все изменилось. Окунувшись в «это» они испытывают совсем другие чувства,осознают это и ощщущают себя жертвами. Это даже не ретравматизация, а свежая травма. Основной посыл акции: жить страшно, мир ужасен.В комментариях так и пишут: боимся за детей, за будущее. Для чего это было сделано? Не удивлюсь, если завтра всех призовут «не молчать» на тему – а не хотелось ли вам когда-нибудь сменить пол?


Новодержкин Борис

Вроде всё правильно, но две вещи меня сильно смущают:
— Если чтобы помочь себе — надо ли кричать на весь мир о том, что ты перестал(-а) быть жертвой? Не приведёт ли всё это к протестно-подростковой «обратке»?
— Если чтобы помочь другим — не вгонит ли подобная откровенность в ещё большие комплексы тех, для кого ситуация насилия не в прошлом, а в настоящем: «Вот другие даже публично могут, а мне об этом и подумать страшно!»?
Человеческая психика устроена не так плоско, чтобы фигачить по ней подобными «флешмобами». Источник


Новожилов Алексей

Картина читателей изменится в том направлении, что их «хата» чуть-чуть меньше будет «с краю». Чуть меньше будет «хуторского сознания». Писателям же польза в том, что описание ситуации снимает с них дереализацию. Например, на западе давно существует практика, когда потерпевшего заставляют рассказывать все до самых мелочей. Конечно, последствия будут. И тяжело переносимые, кстати. Но именно через подобное мы становимся людьми


Обухова Ирина

Если эту тему поднимать, насилия меньше не будет — это тема инстинктов, которые не регламентируются так или иначе вот такими разговорами вокруг да около. Обсасывание этих моментов может привести к тому, что этого насилия будет просто больше, потому что любой акцент, фокус внимания на теме в таком ключе, в котором это подается, может дать с точностью до наоборот результат. Как ни странно то, как на эту тему откликнулись, как женщины вспоминают даже случаи, когда к ним кто-то в транспорте прикоснулся, говорит об одиночестве, о сексуальной неудовлетворенности и об агрессии женщин, которые это пишут. Источник


Орлова Анетта

Я, как специалист, убеждена, что этот флешмоб далеко не безобиден. Тенденции, которые присущи сейчас виртуальному пространству, делают его схожим с пространством толпы. В толпу же можно закинуть любую идею, и эффект будет огромный.
Проблема насилия в семьях — действительно большая проблема и требует огромной слаженной работы специалистов разных областей. Проблемы семейного насилия, к великому сожалению, это бич, и не только наших российских семей. Это страшная правда, но почему эта беда берется как ядерный смысл флешмоба и помещается в культурное пространство праздника семьи и верности? Такое ощущение, что намеренно обесценивается как раз то, что должно призывать и помогать выстраивать в семье полноценные и открытые отношения, ведь тогда и насилия будет гораздо меньше. Источник


Орлова Юлия

Кто этот флешмоб начал? Для чего? Зачем и с какой целью?
Кому выгодно, чтобы Вы, вместо того, чтобы спокойно идти домой по своему обычному маршруту, истерили, судорожно оглядываясь по сторонам с мыслью о том, не прячется ли очередной Чикатило вооон за тем углом?
Вам что, других страхов мало?
Если с Вами это произошло, то обратитесь к специалисту для того, чтобы исцелить эту боль внутри себя. Не нужно держать это в себе, но и выплёскивать в массы…
Всё наше общество инфицировано вирусом злости, насилия, агрессии и страха. Хотите ли Вы это продолжать? Или всё-таки пора менять сознание, повышать свои вибрации, и развернуть корабль жизни в более конструктивное русло, а? В русло любви, принятия, согласия и мира, как бы пафосно для кого-то из вас это сейчас ни звучало…


Осадчая Елена

Вот то, о чем я думаю последние дни. Общество давно переполнено насилием и жестокостью, на всех уровнях взаимодействия, и градус взаимной агрессии постоянно растет. И я думаю, что флешмоб ‪#‎янебоюсьсказать‬, так или иначе, «попал» в каждого, независимо от пола и наличия опыта именно сексуального насилия. Далеко не каждый находит силы увидеть Жертву, Пострадавшего в себе. Также, как и Агрессора, насильника. Поэтому такая полярная реакция. Кто-то может быть со своей болью, а значит, способен понять и разделить боль Другого. А кто-то отрицает и обесценивает чужую боль, чтобы не соприкоснуться с собственной. Работая с травмой, с абьюзами в том числе, я знаю, как иногда бывает трудно это сделать. Впустить в себя чужую боль. Поверить. Допустить до осознания, что происходит недопустимое, и столкнуться с собственной беспомощностью что-либо изменить. Найти возможность помочь пережить это.
Да, мы работаем с травмами насилия в своих кабинетах. С теми, кто до нас доходит. С теми, кто решается об этом заговорить. Заговорить=почувствовать в себе жизнь, а значит, и боль. Не болит только у мертвых. Уверена, что после этого флешмоба живых станет больше.
И я испытываю огромное сопереживание и уважение ко всем, у кого есть силы чувствовать себя живыми, несмотря ни на что.


Осколкова Светлана

Интересная всё-таки штука — информационная лента в фб. Показательная в своей парадоксальной амбивалентности. С одной стороны страшный флешмоб жертв сексуального насилия «янебоюсьсказати», с другой суперсекуальная реклама с участием слабо одетых длинноногих нимфеток и ссылки-завлекушки типа :»семнадцать способов соблазнить мужчину»
Не, правда, кто потом поверит этим несчастным девушкам, что они сами не напросились? Не говоря уже про то, что их истории, полные стыда, боли и памяти о перенесенном кошмаре унижения, что-то вроде бальзама на душу всякого рода «впостельнонеудовлетворенным» гражданам с масляными глазками.


Ошемкова Наталья

Чем поможет тэг в фейсбуке? От криминального насильника — не поможет, хотя у жертвы, возможно, появятся силы подать заявление, рассказать семье, получить адекватную помощь. Но я надеюсь, что поможет от тех, кто насиловал скорее от непонимания и воспитания, чем по злому умыслу. Я хочу в тысячный раз сказать, что «нет» значит «нет», и призываю ему верить и пользоваться по назначению, а не для кокетства. Я напоминаю, что секс с женщиной в отключке — это изнасилование, даже если она флиртовала до/ваша девушка/имела с вами секс перед этим и что угодно ещё. Я считаю, что словосочетание «супружеский долг» не может употребляться всерьёз. А в изнасиловании собственным парнем/мужем нет ничего смешного. Я ответственно заявляю, что в сальных комплиментах нет ничего приятного, а то, что мы смеёмся — это от излишней вежливости. Хотя с этим тоже надо работать. Если девушка говорит, что член слишком большой и ей больно — это не комплимент, блять, это заявка поменять позу или придумать что-то ещё. Вообще, если человек говорит, что он что-то чувствует или ощущает, попробуйте прикинуть, а вдруг он — внезапно! — реально именно это чувствует или ощущает? Я заявляю, что одеваюсь под цвет маникюра, а не чтобы спровоцировать кого-то на секс. Я считаю, что люди не зря эволюционировали, и любой психически здоровый человек способен удержаться от насилия, даже если видит что-то «провокационное».
Я не боюсь сказать, что меня принуждали к сексу. Без ножей, без угроз, свои — нытьём, скандалами, чувством вины и общими установками. Я боюсь, когда старые друзья в комментах пишут, что это ок. Я боюсь признавать дорогих мне людей насильниками. Но я знаю, что иногда разговоры приводят к осознаниям и изменениям, поэтому я продолжаю говорить. Источник


Павлова Гульнара (требовала удалить высказывание)

Если из одной приоткрывшейся «дырочки» начинает бить такой фонтан… Значит накопилось очень много. Получается громадный поток не только боли и страдания, но и агрессии. Он в свою очередь образует воронку, многократно увеличивая агрессию. Ведь известно, что на миру и смерть красна. Акция закончится, заражение потеряет свою силу и накроет другой поток. Это чувство вины. И каждый останется с ним один на один. Я не удивлюсь, если пойдет поток самоубийств. При сексуальном насилии чувство вины огромно и часто больше ненависти и агрессии к насильнику.


Панина Светлана

Вера в справедливый мир — один из видов примитивной защиты психики от хаоса и непредсказуемости внешнего мира. Магическое мышление, лежащее в его основе, было свойственно нашим далёким доисторическим предкам. Когда рядом с человеком происходит что-то действительно ужасное, стресс может привести к тому, что весь тонкий слой цивилизации и навыков логического мышления, которым человечество пользуется всего несколько тысяч лет, по сравнению с сотнями тысяч лет эволюции вида, отключается. И в ход идут самые древние, «проверенные веками» способы совладания с ужасом. Эти способы мы также наблюдаем у тех, кто отрицает явление насилия. «Со мной такого не происходило, значит, этого не существует» — древний способ закрыть глаза, замереть и таким образом стать невидимым для неведомых злых сил.
К счастью, человечество развивается и у нас появляются новые способы защищать себя. Не прятаться от ужаса. Не замалчивать проблемы, пользуясь ещё одним архаическим магическим ритуалом «не буди лихо», не произноси имя беды, молчи о том, что случилось, чтобы оно тебя миновало. Намного более адаптивный способ — изучать проблему, вооружаться знаниями и опытом, собираться вместе и решать её. Именно это позволило выжить человечеству. И так поступают сейчас люди, которые объединяются и поддерживают друг друга, рассказывая о проблеме насилия. Источник


Перцель Михаил

Хорошо это или плохо, будет зависеть от того, в какое русло все это направится, и в чьих руках окажется информационный поток. Но привлечение внимания к этой проблеме — это очень важно. И то, что каждый получил возможность обсудить, пережить свою трагедию вместе с другими — плюс. Жить с этой болью в душе бывает невыносимо и приводит к очень большим проблемам. Если СМИ, власть, силовики, гражданское общество подойдут к этой проблеме правильно, оценят масштаб катастрофы и помогут людям, то эффект от флэшмоба можно будет считать положительным. Женщины после подобных акций должны знать: что бы ни произошло — это не «сама виновата», за них вступится государство, общество и полиция. Источник


Петрановская Людмила

Люди рассказывают о своем травматичном опыте тогда и так, как считают нужным, у вас забыли спросить разрешения. Вы пишете сто подробных постов, когда вас хоть пальцем касается государственное насилие, а в ответ на рассказ о страшном насилии над другими – цедите про «эротические фантазии». Прекрасно, что соцсети дают всем возможность высказываться и больше не надо ждать, когда темой соизволит заинтересоваться государство или академическое сообщество. Риски при этом возникают, но и молчать, отравляясь стыдом и страхом изнутри – не меньший риск. Флешмоб не вылечит ничьих травм, но он заставит всех подумать том, о чем думать не хочется. Заставит говорить об этом, пусть даже с экивоками или через губу, продираясь через защиты. Нельзя расчистить авгиевы конюшни, не указав пальцем на дерьмо и не назвав его вслух дерьмом. Источник


Подольская Ольга

Очень важный и нужный тег — ‪#‎яНеБоюсьСказать‬ — о столкновении с сексуальным насилием. Большинство историй женские, и я рада, что об этом, наконец, заговорили. Источник


Полеев Александр

Есть женщины, которые агрессивно относятся к мужчинам и выдумывают рассказы об изнасилованиях или о домогательствах. Это может усилить это мужененавистничество, представление о мужчинах как об агрессивной, страшной и злой силе. Не всему тому, что пишут в интернете, надо верить – это сфера абсолютно не проверяемая. Неопытные девочки, прочитав это, начнут думать, что мужчины только такие, как их описывают во флэшмобе. Я думаю, туда записалось много женщин, с которыми такого не происходило. Есть такая категория женщин, которые считают, что они такие красивые и сексапильные, что любой мужчины, если он хоть сколько-нибудь нормальный, увидев её, немедленно хочет её изнасиловать. Источник


Полонская Ольга

Этот ужасный флешмоб про изнасилования для меня такая же история с эксбиционизмом . «Видите, какая я смелая, какая насыщенная у меня жизнь, как меня мужики то, а? Я ж говорю, все они- козлы, вот вам сколько доказательств. Не ходите девки по одиночке, мужики насилуют!»
Я думаю, у каждой, ну, почти у каждой женщины есть страшная тайна, о которой даже мама не знала. Хорошо, если терапевт в курсе. У всех есть страшные тайны. Но это не значит, что все надо вываливать на весь белый свет. «Не могу больше молчать»? «Расскажи, тебе станет легче»? «Ты не одна, нас много»? И че?


Помельникова Наталья

Мне этот флэшмоб неприятен. С моей точки зрения не обязательно, пережив насилие, насиловать своими откровениями других. Гордиться произошедшим с тобой такого рода событием тоже не стоит. Тогда зачем?


Попов Петр

Вижу в ленте под тегом множество знакомых лиц. И..вот даже неудивительно их видеть. С одной стороны, это моя специализация теперь — работа с травматикой и жертвами насилия — у нас на группах постоянно всплывала эта тема, через день-другой и обязательно касалась лично кого-то из присутствующих. Привык. Но вот дичь нашего общества она даже не в насилии самом. А в том как мы к нему относимся. У нас это считается в порядке вещей. «Сама виновата чо, оделась как шлюха епта, так и надо ей шалаве». Вот это «так и надо ей» — это и есть наша дичь. Мы — это люди с довольно больным мышлением. 🙁 И только сейчас у нас есть шанс это как-то потихоньку начать разгребать..
Девочки, хочется вас всех обнять и сказать, что все прошло и все в прошлом, хотя знаю, что это так просто не отпускает. Любви вам и тепла. Источник


Прихидько Алена

До того момента пока каждый! То есть буквально каждый психотерапевт в России не станет спокойно читать такие вещи без отвращения но с желанием помочь, защитить, что то хорошее сделать, изменить ситуацию, люди будут оставаться без помощи. И это очень грустно. Другой вопрос что нас не учат работать с жертвами насилия! С теми, кто хочет себя убивать, с теми на глазах кого человек получил ужасную травму… Нас не учат работать с детьми пострадавшими от насилия… У нас НЕТ знаний. Это главная проблема имхо. Одна из главных. Меня удивили комментарии к посту своей эмоциональностью и тем как люди болезненно восприняли все…


Прокопенко Юрий

Любой флешмоб – проявление психологии толпы, пусть и в виртуальности. Потеря личности, растворение в толпе, следование вожакам и прочее, описанное психоаналитиками, – все в наличии, в полном расцвете. Масса людей предрасположена к этому растворению, очень многие только в толпе начинают ощущать себя личностью (окончательно ее потеряв), кто-то идет на поводу толпы, постепенно принимая ее установки, хотя первично никакой предрасположенности не было, а для кого-то это способ заработка. Так и тут: для многих возможность сказать откровенно про тягостную ситуацию – благо. Кто-то преувеличивает свои бывшие страдания, чтобы «быть как все», раствориться в толпе. Кто-то обливается слюной, читая чужие откровения. Кто-то делает бизнес на чужих страданиях или чужих фантазиях. Каждому свое. С точки зрения профессионала, когда читаешь откровения аффтора, которую на протяжении жизни насиловали в разных городах и странах мужчины разных рас и профессий, по поводу и без повода, – вопросы возникают не к «этому жестокому миру мужчин», а к самой женщине. Источник


Ракитова Елена (требовала удалить высказывание, угрожала доносом в налоговую и иском в суд. Оригинал высказывания удалён)

Одно дело когда ты в кабинете и работаешь и ожидаешь, что человек к тебе придёт с чем-то тяжёлым и ты настроен на это. И совсем другое, когда я вчера, ничего не зная о флешмобах, внезапно в ленте художника между ангелами и лисичками читаю о детских абьюзах. Это было так неожиданно, пощечиной по лицу, мне так плохо было, кошмар.


Решетникова Анна

Это нельзя назвать выходом, это не является исцелением. Эта акция показывает актуальность проблемы насилия, ломает стереотипы и подтверждает то, что статистика совершенно не отражает реальности, с которой ежедневно сталкивается каждая женщина. Принять то, что произошло, начать говорить и поделиться своей историей — это первый и важнейший шаг в восстановлении, которое всегда является огромной работой, для осуществления которой может потребоваться не только много времени, но и сил. Источник


Романова Илона

Мое отношение к происходящему — очень двойственное. Иди тройственное. Нет, не так — тут очень множественно.
С одной стороны, я знаю, что нельзя про это молчать. Но про это все время молчат — по разным причинам. Молчание — разрушительно. И я это слишком хорошо знаю. И хорошо, что прорвало и заговорили, и часть потока — сольется. В таком количестве — невозможно стало ни отрицать, ни умалчивать.
С другой стороны я знаю, что многох сейчас накрыло. И у меня есть тревога про тех, кого накрыло. И мне совестно, что прямо сейчас я в отпуске, и очень не хочу работать. Но я слишком хорошо знаю, каково это, когда накрыло и что происходит с человеком, даже терапевтированным. И каков риск ретравматизации для многих. И я сейчас — в строю. Я готова быть на подстраховке. По-честному, хотя мне это совсем не нравится.
Мне не нравится происходящее — именно из соображения безопасности. И вместе с тем, я понимаю, как важно, что прорвано умалчивание. И что поток сейчас не остановить, он как горная река будет сносить и сносить укрепления, даже самые прочные. И в том придется какое-то время быть — всем абсолютно. Хотя это почти невыносимо. Источник


Россинская Юлия

Это все одна сторона. Вторая — подумайте отех, кто может получить травму и насилие прямо сейчас, завтра, через месяц — потому что все тихо молчат по психтерапевтам, а их родственники не в курсе, соседи не в курсе, мужчины ведут себя «ачотакова, у нас природа» и это считается нормой, женщины орут на детей и лупят их, выращивая травматиков и потенциальных садистов. Это флешмоб социальный, направлен на общественное сознание и общественное мнение, на перестройку культурного уровня и законодательной базы.


Рубцова Анастасия

Откровенность и сила общественного признания имеет огромный терапевтический эффект. Колоссальный. Это как в сказке, когда герой был невидимкой, и вдруг, кем-то замеченный, кем-то увиденный, он обретает право вернуться в мир живых. В сказках это процесс волшебный, в жизни часто ужасно больной, через слезы, злобу, обиду и горечь.
Но, как бы это объяснить, даже когда нам пишут «я вообще не понимаю, зачем ЭТО ворошить» — это жестоко, обидно, неэмпатично, но мы больше не невидимки, и наше ЭТО тоже увидено.
Я не рискну сказать, что откровенность в публичном пространстве терапевтична для всех. Нет. Для многих она опасна и невыносимо постыдна. И эти многие – промолчат, почитают, посочувствуют другим (или не посочувствуют, все зависит от того, как настроены внутренние защитные фильтры в их психике). Вообще у нас обычно встроено достаточно предохранителей, которые не позволят не то что рассказать другому, но даже и осознать то, что психика пока не в состоянии переварить.
Мы не можем знать, что окажется целительным для другого человека.
Ни один психотерапевт не может знать.
Кому-то поможет арбуз, а кому-то свиной хрящик. Кому-то интимное пространство на двоих с терапевтом, кому-то разговор с мужем, а кому-то громкое заявление на весь мир.
Мы не имеем права говорить, что «вот это точно не поможет».
Человек имеет право пробовать и искать свою целебную травку. Сам.
Вообще жизнь — лучший психотерапевт. Ей часто удается так изящно и причудливо перетасовать события, опыты и переживания, так ловко подобрать людей друг к другу, что психотерапевт может только восхищенно выдохнуть да присвистнуть. Источник


Рубштейн Нина

Краем уха и глаза заметила, что идет какой-то флэшмоб о том, кто чего не боится сказать. Не вникала в суть, ибо даже доносящиеся до меня реакции создали впечатление о какой-то сложной эмоциональной выносимости этого шоу.
За эти годы, переварив огромное количество разных откровений своих и чужих, я сделала вывод, что любая искренность должна иметь прагматичную цель, влекущую конкретные действия, которые могут изменить ситуацию, поскольку выворачивание душ наизнанку приводит к негативным последствиям, если это делается просто на публику или если это просто импульс из любых, даже очень благих намерений: потому что пожрать чужой души слетается много голодных стервятников, это раз, а два — это втройне небезопасно для того, кто откровенничает. Для откровения нужен особый и безопасный контекст, я считаю. Я могу себе позволить быть до конца искренней и откровенной только если я точно знаю, что то, что я достану из себя, я смогу отстоять под натиском чужих эмоциональных реакций. А если не могу — то не зачем весь этот эксгибиционизм.
Друзья, проблема насилия в нашем обществе не замалчивается, вы что, только что родились? Насилие — это наша нормальная, обычная культура. У нас ПРИНЯТО так жить. И этот ваш флешмоб смешон с точки зрения «поднятия проблемы». Это не проблема! Это стиль жизни, очнитесь! Кто из вас считает, что критика — это хорошо и правильно? Что это нормально — указывать другому взрослому, как и что он должен говорить, делать, кем работать, что носить и покупать, с кем дружить и вступать в отношения. Вы все выросли в этой среде и не считаете это насилием. Что вас удивляет? Что кто-то просто делает это жестче, чем ваши родственники, друзья и соседи? Что кто-то заставляет другого подчиниться? Насилие в каждом из вас. И его там много. Начинайте с себя — с того, как каждый из вас транслирует насилие в каждый момент времени. Источник 1, Источник 2


Сандомирский Марк

Насилие — это не только проблема отдельных людей, оказывающихся жертвами. Это болезнь общества. А болезнь общества, как и болезни людей, бывают острые, бывают и хронические. И общество, в котором насилие не изжито, которое проникнуто агрессией, в идеологии которого пропагандируются идеи о том, что большинство женщин хотят быть изнасилованными, конечно, страдает хроническим недугом. И в этом случае краткосрочными мерами, наподобие флешмоба, исцеление достигнуто быть не может. Источник


Семёнов Антон

С точки зрения общества, среды общения и взаимодействия, в которой живем мы и наши дети, этот флешмоб имеет большое позитивное значение. Практически все истории, которые я сейчас читаю в своей ленте на фейсбуке, это истории людей моего поколения, людей, которые сейчас в самом активном периоде своей жизни. Именно наши действия определяют, каким социум будет завтра, именно от нас зависит по каким правилам и кто будет жить в этом социуме.
Я рад, что люди говорят, а не молчат. Даже если это кого-то пугает или делает им «неудобно».
Конечно, большая часть происшествий всё равно останется неопубликованной. Люди пишут только то, о чем готовы сказать. Именно поэтому большинство историй, которые я прочитал под этим хештегом — про страх, а не про стыд.
Если вы вспомнили свою историю, и если для вас это нормально и «по силам» — пишите во флешмоб, зафиксируйте для себя и помогите другим. Если вы готовы что-то вспомнить и признать, но не готовы этим делиться — напишите для себя. Лучше, если с помощью ручки, а не клавиатуры (больше зон мозга задействуется, легче справиться и интегрировать напряжение). В любом случае это ваша жизнь и ваш опыт. Только вы решаете, что делать со своим опытом, когда и как его интегрировать. Только вы, ваше здоровье, ваше счастье, ваша сила имеют значение. А если кого-то это напрягает, они могут не читать, не писать, или даже не признавать. Это их жизнь и их право. Источник


Сирота Ольга

Кто-то поднял бучу, имея смутные мотивы, а женщины искренне бросились на амбразуру, просто ПОДВЕРГНУВШИСЬ такому феномену, как эмоциональное заражение.
«Поддержка другими, сочувствие», «понимание, что ты не одна», «снятие груза» — есть некая иллюзия. На самом деле может случиться (и успешно происходит, судя по комментариям), ретравматизация.
Принцип общего эмоционального зарАжения толкает к участию в этом действе. Женщины начинают расковыривать даже то, что не болело. Или то, что к примеру, не относится к насилию, а может быть следствием накопленной агрессии к партнёру.
В общем и целом это МАССОВАЯ АКЦИЯ. Но состоит эта масса из откровений каждой отдельной женской боли. Я предлагаю женщинам не становиться частью этой боли.


Скавитина Анна

Самое опасное, что есть в насилии — это патология замалчивания. Самый первый шаг в преодолении травмы насилия: научиться говорить об этом без стыда. Потому что жертва не является виновной, с ней случилось ужасное не потому, что у неё голубые глаза или короткая юбка. С ней случилось это, потому что насилие — это часть нашей жизни, впитанная детьми с молоком матерей. Это очень важный флешмоб, очень. Он становится первым шагом к раскрытию патологии насилия и патологии утаивания насилия. Источник


Скляренко Виктор

Вынесение личной жизни на обзор истерической общественности несет дополнительные травмирующие факторы. Кроме того общественность привыкает к таким «отклонениям». Кричать на весь белый свет о своем изнасиловании — это как раз и отрыв от реальности и просто глупость — так ничего не решается.


Сиротюк Вера

Я спрашиваю себя: Что я могу сделать как психолог? что общество может сделать? Что я могу сделать как мама для своего ребенка, чтобы защитить ее от насилия?
Наверное, самый надежный способ: строить такие отношения с нашими детьми, когда они точно знают-в любой ситуации они могут нам рассказать, что с ними стряслось, они могут расчитывать прежде всего на нашу поддержку, реальную помощь.
А еще, важно рассказывать о том, что их тело неприкосновенно, никто не может их заставить делать что-то против воли. Тело ценно и интимно.
Важно не только рассказывать, но и самим уважать в семье границы друг друга: право каждого сказать «Нет», право каждого на своё пространство, в которое не врываются без разрешения, не берут без спроса и не выбрасывают вещи.
Учить детей и учиться самим выражать злость, агрессию без насилия и разрушения.
И не бояться говорить…искать того, кто услышит, поймёт, поможет… Источник


Смирнова Елена

Мнение примерно следующее. Худшее, что можно сделать, — это начать усовещивать рассказывающих женщин еще и за факт рассказа. Они и так во всем виноваты, если некоторых послушать.


Снигур Владимир

Из всего этого флешмоба про насилие ‪#‎янебоюсьсказать‬ простому обывателю нужно вынести три главных тезиса:
1. Насилие в любом виде — это преступление против личности, которое должно пресекаться как можно раньше.
2. Насилие должно влечь для агрессора неотвратимые последствия, которые помешают ему совершать насилие в будущем.
3. Человек, перенёсший насилие, нуждается в поддержке, защите и помощи до тех пор, пока он не справится с травматическими последствиями пережитого насилия. Источник


Созинова Алена

Нечто названное и проявленное уже действует меньше, чем замалчиваемое и невидимое. А то, что в резонансе может подняться много чувств, так и контейнер (поддержка, включенность) такой же огромный, как и резонанс. И что особенно ценно и приятно, что есть выключенность мужчин. Я не поддерживаю попытки монополизировать и взять контроль за психическими процессами людей психологами и психиатрами. Также как и контроль за телом (здоровьем, родами, болезнями, развитием) — врачами. Я за свободу выбора. Источник


Сокол Лариса

Многие участницы флешмоба делятся историями, которые произошли с ними в детском и подростковом возрасте и о которых они долгое время не решались никому рассказать. Часто они говорят о том, что были вынуждены молчать, потому что столкнулись с непониманием, недоверием или агрессией со стороны родителей. Может эта акция поможет родителям начать доверять своим детям, с осторожностью выбирать «нянек», брать на себя ответственность за то, что игнорировали и предпочитали не замечать, например, «странное» поведение родственников и знакомых мужского пола.


Соловьёва Нина

Наблюдаю за флешмобом. Переживаю. Вспоминаю. Замечаю.
Обязательно буду ещё писать.
Коллеги волнуются: будет повторное переживание травмы. Ре-травматизации, по-нашему. Обязательно будет, думаю. Обязательно окажется, что кто-то написал, и снова один, что кто-то не сумел справится со стыдом и болью, у кого-то обострилось состояние, кого-то пнули в комментариях.
Обязательно.
Я не волнуюсь. Что волноваться, если будет? Работать нужно.
Мы рядом. Вы не одни. Вы — те, с кем это случилось и вы — те, кто это пережил. Источник


Тасинич Владимир

Мне кажется, авторы акции зря смешали изнасилование, сексуальное насилие и просто насилие. Когда в одном ряду идут истории и про изнасилование в детском возрасте, и тут же чей то рассказ, как к кому то в метро кто-то прижался… как то это из другого ряда события. К тому же мужчины так же становятся жертвами насилия особенно в молодые годы. Как то забывается, что мужик может отгрести за «не так посмотрел» или не дав закурить. Но это ж «ок» для общества? На то они и мужики 🙂
Хомо сапиенс достаточно злобный вид и проблема насилия это не проблема женщин и мужчин, хотя флешмоб подает ее именно так. И я, читая женские истории, начинаю чувствовать неловкость и вину за «племя», хотя в насилии замечен не был.
В чем истерия? Лично я наблюдаю более взвешенную и взрослую позицию у тех, кто отписался в акции, чем у противников.
Да, у участников и тех кто просто читает поднимается много чувств, но в этом и смысл. Вещи которые никого не волнуют, не имеют ценности никому не интересны.


Терёшкина Юлия

Говорить о насилии — первая помощь. Потому что кроме травмы боли есть ещё одна травма — стыда. И если боль проходит, раны заживают, затягиваются, то со стыдом всё намного страшнее. Кому-то это кажется не важным, но это необходимо. Травматик всегда сомневается: вред ли мне причинили или так и нужно, пострадал ли я, не наказание ли это, причём заслуженное. И поэтому ему так сложно объявить: Мне причинили зло, вот как это было. И поэтому ему так нужно увидеть в чужих глазах подтверждение или хотя бы не встретить осуждения. Возможность говорить или не говорить по собственному выбору, а не от страха или стыда о травме и насилии — важнейшая часть построения и восстановления границ личности. Источник


Тимошенко Нина

Женщины прошли через дегуманизирующие ситуации, в ходе флэшмоба приняли решение рассказать — это такое мощное возвращение субъектности, права говорить и действовать. И помимо придурков-комментаторов им, то есть нам приходится натыкаться на чрезвычайно ценные оценки людей, прикрывшихся профессией. Это как с Шарли — обсуждать качество карикатур после трагедии, не иначе. Источник


Томилова Анастасия

Это флэш моб, эта акция, где люди рассказывают о своей драме имеет для меня очень важных социальный контекст. В нашей стране, где религия, традиции, домострой в конце концов, а также история 20 века с войнами и лагерями, до сих пор имеют очень мощное культурное влияние, действует идея «кто сильнее тот и прав», идея силы, подавления, что суть насилие. Многие люди, которые подвергаются насилию ежедневно, ежечасно даже не осознают, что это насилие и что можно жить иначе, что можно жить не боясь и не подчиняясь. Многие не знают, что бить детей — нельзя никогда. Многие не знают, что отказать мужчине — можно. Многие не знают, что если над тобой надругались, то вина лежит на насильнике, а не на жертве. Многие даже не догадываются, что слово «нет» существует и его можно и нужно использовать. я сейчас про реальность насилия, которая есть в нашей стране. А вот психологи и психотерапевты знают. Знают, что такое насилие, знают, как оно влияет на жизнь, как детская травма ломает жизнь и как сложно потом человеку жить, как любая травма искажает восприятие и многие даже знают, как помогать человеку травмированному. Те, кто рассказывали свои истории — взрослые люди, принявшие решение. Они справятся, может это будет не сразу, но психика найдет защиты, если нет другого способа и это психологический контекст. Но эти истории для контекста социального , чтобы задумались те, кто не замечает объема насилия, которое твориться. Эти истории для людей, которые хотят жить в мире розовых пони и отгораживаются от реальной опасности, хотя могут обезопасить своих близких и детей, друзей и просто чужого человека, который подвергается опасности. Эти истории для того, чтобы кто-то открыл глаза и лишний раз вмешался. Насилие это ад, который рядом с нами. Источник


Тортуга Мария

В 1993г. в Москву приехал один американский психоаналитик и провел два семинара: о совеременном психоанализе и о child sexual abuse (это с трудом переводится на русский язык, п.ч. влючает в себя не только насилие, но и ненасильственные сексуальные действия, а «злоупотребление»- слишком слабое слово для , например, инцеста с пятилетним ребенком). И мы все удивлялись, что у них в Америке такая частота этого абьюза. У наших пациентов он почти не встречался.
Так вот, сразу после семинара, пациенты, которые уже долго были у нас в терапии, стали рассказывать о сексуальном злоупотреблении и/или насилии в детстве!
Дело в том, что наши пациенты почувствовали, что мы стали способны их слышать, у нас появилось УХО для подобных историй. Это происходит очень тонким, почти не поддающимся описанию образом, но происходит.
Я прочла комментарий одного психотерапевта, что после флэшмоба о насилии на него посыпались жалобы его пациентов, которые до этого не страдали от перенесенного насилия. И он связал это с повторной травматизацией. Я думаю, что дело совсем не в ретравматизации, а совсем наоборот- они поняли, что «им разрешено » от этого страдать и об этом говорить..
На мой взгляд (а я- психоаналитик, психотерапевт почти с 30-ним стажем) описанный факт сам по себе является свидетельством того, как этот флэшмоб прямо сейчас в реальном времени приносит пользу.
Но сама я участвовать не стала. Возможно , это моя трусосоть. Но я думаю, что есть интимные вещи, которые рассказываешь только очень близким людям или своему психотерапевту. Повторюсь, не исключаю, что это всего лишь моя рационализация. Источник


Тюбекина Мария

Я думаю, что сейчас на уровне общества в целом разыгрывается примерно то, что у жертв насилия в семье и ближайшем окружении происходит. У них там тоже ведь такой механизм работает — мама этого не перенесет, поэтому давайте не будем об этом говорить алучше вообще сделаем вид, что такого не существует. А бабушке это вообще невыносимо слушать, ее это ретравматизирует, у нее еще с войны тяжелый опыт. А мужчинам из семью проще ее во всем обвинить, что она провоцировала, чтобы не оживлять свой опыт, что они, может быть, тоже кого-то когда-то за задницу прихватили. В общем, молчи, детка, все вокруг важнее, чем ты, всех надо беречь и с чувствами всех надо считаться, кроме своих.


Узунова-Цебенога Елена

Я думаю, что флеш-моб, что бы о нем и говорили и как бы не костерили его автора, сделал свое дело — об насилии стали говорить, стали обсуждать проблему о которой говорилось в кулуарах или в кабинетах психологов и, возможно (очень на это надеюсь!), это сдвинет махину общественной слепоты и глухоты и начнутся применяться меры на другом уровне реагирования и это, возможно, даже даст изменение в сознании людей. А каким образом и кто это дело начал, я думаю, не столь важно.


Ухова Татьяна

Трудно предположить, каков процент настоящих историй, а каков — секс фантазий.
Кроме того, есть ещё очень важная вещь — это может спровоцировать дебют психических доселе «спящих» отклонений. То, что было латентно, может манифестировать. Это очень опасная штука. Это может быть не только лечением для кого-то, но и уходом в болезнь — для других.
Есть цензура. Должна быть. Мы же не смотрим фильмы о педофилии. Цензура должна быть.


Уманская Анастасия

Очень страшный и очень нужный флешмоб. Флешмоб — неподходящее слово. Откровенность.
Люди реагируют — сочувствием, болью, злостью, отстранением, цинизмом. Кто посильнее — остается открытым и не выключает чувств, кто-то замыкается и молчит, кто-то рационализирует и поведенте жертв и поведение насильников. Кто-то призывает прекратить этот флешмоб.
Вы все правы. В том-то и беда, что все.
Я считаю, что говорить нужно. Но правда в том, что говорить нужно не для того, чтобы жертва насилия что-то выплеснула и «подлечилась» за счет фейсбука. Лечить раны правда лучше на личной терапии.
И да, правда, что чтение этих историй будит свое, давно замороженое и больное.
Но.
Дети, читая это могут узнать, что это есть. Что насилие существует. Что его много. Что в той же школе можно молчать и стыдиться, а можно защитить. Неизвестную тетю, которая открыто про себя написала, маму, сестру, других девочек. Защитить не обязательно от насилия. А от смеха, унижений от идеи, что можно так поступать.
Но и фб не самое детское место.
А взрослые мужчины и женщины, которых Слава Богу не коснулось насилие, живущие в розовых очках о том, «что это где-то не с нами» должны осознавать масштабы ужаса. Не где-то. Здесь. С нами. Источник


Филимонова Анна (требовала удалить высказывание)

Ощущение от идеи флешмоба разоблачить насилие: лес рубят — щепки летят.
Как будто жертвы — средство приблизиться к благой цели, а потому — разменная монета. И кто-то из жертв — хотят огласки, а кто-то, и правда, не учитывают реальной глубины травмы и последствий разоблачения. Экстремально, смело, но жестко и желто.
Есть еще другая сторона: кто из насильников и испугается, может. А кто-то может и заразиться. Насилие порождает насилие, а здесь его много, концентрированно, и оно неизбежно раздражает и заражает обе стороны.
И еще один фактор: никто не знает заранее, как поведет себя в такой ситуации.
Кто-то, и правда, может отстоять себя, кто-то нет. И вот когда люди читают — они часто ставят себя на место жертвы. И часть из них пугается. Заранее. Не своей истории. И у них тоже остается травма. Иногда довольно сильная. После обрастающая самоотношенческими реакциями.
Не думаю, что это хорошо и полезно.


Фролушкина Ольга

Не нравится мне этот флешмоб, ох не нравится. Не дело это — возносить позицию Жертвы на знамена. Пена на губах ангела не поможет уменьшить насилие, наоборот, дьявол поднимет голову вслед за этим флешмобом. И это очень грустно.
Говорить о насилии необходимо, но об этом надо говорить бережно, а не публично кричать с трибун. Источник


Хлебова Вероника

….Наше общество испытывает колоссальный дефицит в людях взрослых, зрелых и ответственных. И еще здоровых.
Ибо здоровый человек прекрасно чувствует и осознает разницу между людьми разных поколений. У него табу на секс и домогательства к детям.
Человек нездоровый этой разницы не осознает, не видит границы, будучи убежденным, что ребенок рад и готов заниматься сексом со взрослым.
Человек ответственный и взрослый хорошо знаком с тем, что у других людей есть свои границы. Он способен услышать «нет» Другого, даже если ему страсть как приспичило заняться сексом.
Человек незрелый не имеет понятия о границах, ему достаточно своего сексуального желания, а желание Другого его не беспокоит. Ему же хочется! Значит, и тот, кого он хочет, «обязан» хотеть.Наше общество очень нуждается в здоровых, взрослых, ответственных мужчинах, использующих свою силу для защиты близких, а не надругательства над ними; в зрелых и ответственных матерях и отцах, встающих на сторону своего ребенка, не боящихся называть вещи своими именами, готовыми дать отпор насилию.
Я говорю «Нет» заговору молчания. Я говорю «Да» гласности и правде. Источник


Хибатова Ирина

Ага, надо как с суицидами, именем Роскомнадзора запретить рассказывать о способах насилия.
Уже прозвучали высказывания о необходимости цензуры.
Чтобы жертвам уж наверняка становилось ясно, что рассказывая о насилии над ними они совершают нечто неугодное обществу, государству. Они, а не насильники.
Вы не допускаете мысли, что женщина может проработать свою травму, а флешмоб поддержать из глобальных целей изменить отношение к явлению в обществе? Или для Вас участвовать в этом флешмобе женщина может только будучи в «истерике», «психозе». в общем, в состоянии неадекватного восприятия происходящего? Человек рассказывает о переживании травматичного события, испытывает при этом гнев, но Вы хотели бы, чтобы он его ретрофлексировал? Жертва должна не выбиваться из образа жертвы, быть тихой и смиренной?


Хломов Даниил

Когда перемешиваются реальные травмы и ложные истерические сказки ради победы в демонстративной конкуренции, это выглядит очень глупо и нелепо. Флеш-моб про травму — какая-то ужасная идея. Истерия — великая врушка.


Хучуа Светлана

Говорить — надо, но не на базарной площади, а в тиши кабинетов психологов, где вы сможете проработать эту боль и превратить её в опыт. Вы молчали, потому что стыдились. Сейчас вас призывают к бесстыдству и
То, что происходит — ИСТЕРИКА.
Волна схлынет, и вы останетесь один на один со своими родственниками и позором. Источник


Цветаева Лариса

Апокалиптическая картинка. Девушка, владеющая профессиональными навыками работы с общественным мнением, пережила насилие и не справившись с этим призвала к кучкованию жертв. Полечилась о других. Если это не что-то большее.
Вопрос в том кто и зачем это делает. Не очень верится что вот так ни с того ни с сего. Резонирование такого количества травматичного негатива добром не кончается, как правило. Следующим шагом агрессивные наезды на мужчин, как носителей насилия? Или что?


Чичканов Геннадий

Вы вот это написали чтобы что произошло? Ну да, я помню, вы привлекли внимание, да я видел, куча психологов, которых подготовило педулище вас пожалели и сказали что это очень важно набраться храбрости и сказать. Но в терминах осознанной и целенаправленной деятельности не произошло ничего.
Например у вас не возникла идеи подружиться с великой Яровой и с ее помощью принять в Думе закон о том, чтобы давность по таким преступлениям, составляла лет тридцать. Для того, чтобы ребенок вырос и мог дать ответку.
Ни у кого из рассказчиков не хватило воли закончить рассказ собственным заявлением в полицию, чтобы дело, потом, конечно, закрыли за давностью лет, но чтобы машина задвигалась.
Да господи ты боже мой, никто из вас, не сказал, кстати, я этого Васю сейчас назову — вот ссылка на его ФБ.
Или может быть вы уже создаете общественную организацию для защиты жертв насилия?
То есть никакой осознанной и целенаправленной деятельности вы не произвели, а подменили ее сбрасыванием напряжения, чтобы потом пойти его снова набирать.
То есть фактически продемонстрировали нам обсессивно-компульсивные черты, что для Украины, где это началось, в целом понятно и соответствует обстановке, но вам то тут, можно уже и полечиться пойти. Это помогает. Источник


Чупринская Оксана

Понимаю, что для кого-то это может быть потребностью и в этом есть некоторый смыл, иначе люди так не объединились бы — тут уже поле организовано. И я им сочувствую, а еще надеюсь, что в социальном плане это что-то, хоть капельку, сдвинет к лучшему, подальше от одичания, поближе к гуманности.


Шехова Анна

История каждой травмы индивидуальна, как и процесс терапии. Но я вижу как минимум два возможных позитивных эффекта для тех, кто это читает. Во-первых, обнаружить, что «я не одна такая». Порой это очень важная часть процесса избавления от чувства вины и стыда. Вина — когда женщина верит, что она спровоцировала насилие, она какая-то «не такая». Но, когда она убеждается, что практически все женщины в нашем обществе, вне зависимости от воспитания, образования и т.п., подвергались попыткам насилия, это снимает уровень напряжения: «Я не одна такая! Это частое явление!» А от этого уже проще шагнуть к пониманию: «Я не виновата!»
Второй эффект — возможность взглянуть на свою ситуацию со стороны. Увидеть, что реакция может быть разной. Что не всегда та схема действий и реакций, которая прошита у нас в мозгу является единственной.
На мой взгляд, смысл акции совсем не о тезисе «посмотрите, как насильственные действия могут травмировать». Могут травмировать, а могут быть удачно скомпенсированы. Проблема-то не в этом. А как раз в том, что Ася Казанцева назвала «стандартным набором для девочки»: педофил, приставания в общественном транспорте и т.п. Проблема именно в том, что у нас это сейчас является «стандартным набором». И неплохо бы уходить от таких стандартов.
Про опасения рентавматизации. Разумеется, полностью исключить такую возможность мы не можем. Но, что я могу точно сказать, что спровоцировать ретравматизацию может не участие в добровольной акции, а реакция окружающих. Если человек, рассказав о своем опыте, натолкнется на то же самое, что сдерживало его раньше — равнодушие, насмешки, упреки (что это ты свое грязное белье вывешиваешь?!) — тогда да, риск срыва есть. Источник


Шварацкий Сергей

Залетела тут и в мою тщательно уже отобранную ленту вот эта вот новая эпидемия в фейсбуке. Ну, где дамы, как я понял, рассказывают обществу всякие случаи о том, как с ними в жизни нехорошо обходились.
И я тут, вполне может быть, туплю, — но вот я че-то подумал-подумал — и так и не удалось мне понять смысл начинания.
То есть: для чего вот это вот?
Оповестить окружающих, что в мире полно дебилов и мудаков?
Так подымите руки, кто был до этого не в курсе.
Если не в этом смысл — тогда в чем? Источник


Шелудяков Сергей

Насиловали не 50 и не 100% женщин, как хотят показать устроители и «соратники».
Меня уже назвали за предостережение женоненавистником, сексистом, насильником и явно профнепригодным специалистом.
Мысль была о том, что истории-то рассказывают, но тем самым, подкидывают идеи людям способным на насилие.
Спасибо за тему, как минимум созвучие у коллег я увидел. Жаль этого не видят сами жертвы и их «защитники» и инициаторы.
Почему не пойти в пси-центр, их много для жертв, к частному или не-частному специалисту? Что за суррогатные попытки лишить проблему опасными способами, которые не решают проблему?
И да: постоянные сцены насилия в печатном и видео-виде притупляют чувствительность окружающих. Десенсибилизация происходит. Одно дело постновка в кино, другое — реальные, или очень реалистичные ситуации. Подростки стреляют в школах — будут насиловать на выпускных — шаблон дадут во флешмобе.


Шпундра Елена

С одной стороны хорошо, что в обществе появляется тенденция размыкать замки молчания и страха.
Но с другой, во-первых, если б я была мужчиной, то точно не хотела бы появляться на ФБ в эти дни, это ж сразу начинаешь чувствовать свою вину за весь род мужской.
Во-вторых, сама идея явно дискриминационная- почему только сексуальное насилие рассматривается и только над женщинами? Хотя, конечно, мне тут возразили, что пара мужчин тоже поделилась своими историями, но они потонули в ворохе женских. Для меня насилие не имеет вида или пола. Любое насилие недопустимо. Давайте тогда все рассматривать.
В-третьих, то что происходит действительно похоже на истерию и массовый психоз, а главное, пространство для этого небезопасно.
И вполне вероятны случаи ретравматизации жертв.


Шумихина Мария

Я скажу, в чем польза пресловутого флэшмоба, помимо нормализации возможности откровенности о пережитом насилии, и помимо того, как много людей об этом задумалось. Флэшмоб, в котором тема насилия поднимается со всех сторон, создает многогранный язык для одной из самых вытесняемых тем. Ребенок, развиваясь, осваивает все больше лексики, развивает понятийный аппарат, в соответствии с законами своей семьи. Там, где есть насилие, очень часто отрицается возможность говорить о нем. Буквально, «жопа есть — а слова нету» (это может быть свойственно и целой культуре). И потом, когда такой ребенок вырастает, у него просто нет языка, того самого понятийного аппарата, чтобы описать, что с ним происходило. Это, конечно, касается и самих насильников, практически каждый из которых подвергался насилию (не обязательно сексуальному) в детстве.
И этот флэшмоб помогает сформировать понятийный аппарат — многогранным, со всех сторон: и с точки зрения жертв насилия, и с т.з. агрессоров, и со стороны тех, кто пытается это осмыслить. И да, это формирование новой культуры, нового уровня осознанности (и это — однозначный плюс). Источник


Щеглов Лев

Я испытал шок, когда увидел, что чуть ли не каждая вторая молодая женщина при беседе по душам говорит о том, что у нее был травматический опыт. Не обязательно в силу прямого насилия, физического, завершенного. А уж по линии навязывания своих желаний — нежеланий, хватания руками, циничных предложений. Мне кажется, 90 процентов молодых девушек подвергаются этому, если они не ведут замкнутый образ жизни.
То, что сейчас мы видим, когда об этом говорят в полный голос, это очень хорошо. Почему? Чтобы проблему решать, ее сначала надо обозначить. Чтобы понять, что у тебя загажена лестница, ее сначала надо осветить, а если тихонечко пробираться в темноте, то может показаться, что все нормально. Источник


Щукина Ната

Коктейль из чувства вины и стыда… что с переменным успехом представляет из себя трясину… Не знаю насколько агрессивный стриптиз… дает освобождение, а не эпатаж. Как часто решившие таким образом жертвы насилия сподвигаются говорить об этом на каждом перекрестке.


Юрковская Ольга

Проблема же не в мужчинах, обидевших женщину. Проблема в том, что всё постсовковое общество агрессивно. И при выборе между «пьяную сестру поимели, когда она не соображала» и «пьяному брату сломали нос» первое мне кажется не таким страшным, как второе. Имхо, законы шариата пошли бы России на пользу 😉
Про ответственность женщин за беспорядочные половые связи и изнасилования со стороны близко знакомых… Просто представьте законы полностью безопасной для женщин страны: напиваясь, вы совершаете уголовное преступление. И ваше согласие оказаться с мужчиной в одной квартире — тоже уголовное преступление, даже без секса.
А зачем вам секс с мужчиной, который вас не любит и которого не любите вы? Совсем себя не цените и не уважаете? Ах, взаимная любовь? Так что мешает вам сначала заключить брак? Кто-то тут явно врёт…
Ок, к браку вы пока не готовы, но настолько любите, что за разовый секс с ним готовы год отсидеть? Уверена, вы сто раз взвесите последствия и позаботитесь о предохранении. А скорее всего откажете. Потому что при взаимной любви быстро играют свадьбу, а не годами бегают трахаться по туристическим отелям.
Так что проблема скорее в заниженной самооценке, обесценивании и неуважении себя, чем в мужчинах. Потому что ценила бы себя — после первого же агрессивного унижающего обесценивающего высказывания прекратила бы общаться, какой ещё секс… А если терпишь и сексуально обслуживаешь — о чём это говорит? Источник


Яроченко Наталья

Волна ‪#‎янебоюсьсказать‬ будет долгая, надеюсь, так что можно еще писать и писать. Мне кажется, что русскоязычный сегмент этим флешмобом сильно поднакрыло и народ пытается как-то справиться с наплывом чувств.
Человек разумный обычно неприятные чувства: стыд, горе, страх итп — не любит и всячески избегает. Жить в обществе, где каждая вторая особь (в среднем, по моему ненаучному прикиду) хоть раз изнасилована — людям страшно. Старина Фрейд был очень неглупый мужик и красиво описал, как мы обычно избегаем неприятные эмоции. Описанные им механизмы защиты широко нынче представлены в рунете. Я лично страдаю интеллектуализацией. Это — моя защита. Иначе мне прям сильно плохо и непонятно, как жить дальше. Поскольку я сама подверглась сексуальному и физическому насилию неоднократно и это пережила, я не могу отрицать факт того, что оно всегда было и есть рядом. С моего детства и по сей день. Я также не умею вытеснять. И — не понимаю смысла в обвинении и наказании.
Но есть смысл в признании. И в переживании горя. Это — эмоции, которые необходимо испытывать после сексуальной травмы. Чтобы головой сильно не заболеть. И этот флешмоб, надеюсь, заставил весь русскоязычный сегмент переживать горе. Это — хорошо.