Ушла в отпуск три дня назад. Медитирую над to do list’ом на следующую неделю, и ловлю себя на привычном глухом раздражении. Только, значит, удалось верхушку у списка дел сбить, как три новые отросли. Сколько ж можно. И главное, ¾ всех дел про будущее, причём, довольно отдалённое и существующее пока только в виде надежды. Или про предотвращение потенциальных проблем в будущем. Из 17 пунктов нашёлся ровно один, содержащий что-то приятное прямо сейчас, а не неизвестно что через неизвестное время при соблюдении неизвестно каких условий, если повезёт.
Эта дистанция между настоящим и будущим есть и в обычные года. Мы так или иначе рассчитываем на долгую жизнь и моделируем её у себя в голове, и в связи с этим вынуждены решать проблемы и делать дела, не дающие отдачи прямо сейчас, но нужные для будущего. Мы получаем образование, работаем, платим по счетам, договариваемся там и тут. Нам это потом пригодится. Потому что мы в каждом конкретном возрасте хотим иметь то и это, быть тем-то и тем-то. И мы движемся в соответствии с планом. Если бы в какой-то момент оказалось, что через полгода нас не станет, всю эту долгоиграющую инвестиционную энтропию можно было бы спокойно бросить, и почувствовать облегчение и удовольствие от текущего. Ну, как люди, которые знают о своей скорой смерти и при этом чувствуют себя относительно хорошо. Многие только в такие моменты по-настоящему начинают жить настоящим.
А пока такого срока в полгода нет (к счастью!), мы изобретаем компромисс – сколько-то приятного в настоящем, и сколько-то инвестиционных дел для будущего, в которое мы рассчитываем попасть. И так живём, покачиваясь.
Ковидный 2020 год лично для меня имел один незаметный глазу побочный эффект: этот баланс между настоящим и будущим исчез. Из-за ограничений дистанция между приятной реальностью и делами «на потом» увеличилась в несколько раз. Раньше можно было делать много чего и радоваться здесь и сейчас, чтобы были силы на остальную нудную нудятину, внесенную в список из-за расчёта на долгую жизнь. А сейчас только эта нудятина и осталась. Теперь всё на потом. И браться за дела «на потом» без малейшего намёка на естественный дофаминовый приход здесь и сейчас — всё труднее и труднее. Отсюда, в том числе, и ощущение выгорания.