Основой сюжетной линии является борьба между двумя сторонами «Я», которая происходит в каждом из нас: внутреннее Чудовище и Я-хорошее.
Чудовище — опасно для окружающих, агрессивно, и не способно быть в отношениях вообще ни с кем, кроме родителей. Хорошая часть — привлекательная, тёплая, социально конформная, в раннем детстве вполне нейтрализует Чудовище. Но… не всё идет гладко: из-за того, что Чудовище пока не умеет управляться с собственными агрессивными импульсами, случается небольшое ранение Я-Хорошей. Родители идут к психотерапевту (Тролль?.. Нууу, допустим :), который залечивает травму, и даёт прекрасную интерпретацию произошедшего — ребёнку необходимо спокойствие, собственной агрессии не нужно бояться.
Родители толкуют это очень своеобразно, видимо, исходя из личного бэкграунда: плохая, негодная, опасная часть ребёнка должна быть изолирована, пока он не научится полному её подавлению. Ребёнку навешивается чувство вины за то Чудовище, которым он рождён, через это им управляют и продлевают изоляцию «плохой» части. Всё это продолжается годы… даже после смерти родителей интроект столь силён, что диссоциация сохраняется.
Долго ли, коротко ли, наступает совершеннолетие и день коронации.
Это явно про какую-то инициацию, возможно, потерю девственности — о чём косвенно говорит символика «открывающихся дверей девичьей спальни», и необходимость взять жезл рукой без перчатки. 🙂
Происходит неудачная попытка интеграции «Я» — Хорошая часть, жаждущая плотских утех и теряющая голову, встречается с ранее подавляемым, и вследствие этого чрезвычайно сильным, накопленным деструктивным импульсом Чудовища. Ресурса признать Чудовище и вообще как-то терпеть амбивалентность — нет. Окружающие, по-видимому, реагируют по типу проективной идентификации — примерно так, как Чудовище ожидает, и думают о нём так, как оно само о себе думает. Травматический цикл повторяется, Чудовище снова изгнано.
В дело вступают примитивные защиты: изоляция и фантазия всемогущества. В мечтах Чудовище становится прекрасной принцессой, счастливо живущей в полном одиночестве в невыразимо красивом ледяном дворце, волшебно построенном полностью под свои нужды (нарциссический образ «Я»).
Хорошая же часть, судя по всему, приходит в терапию. Косвенно об этом говорит символика Пути, есть и оплата (покупка морковки и каких-то предметов), присутствуют волки-преследователи и снежные демоны, а также добрый Снеговик — это, возможно, регресс в параноидно-шизоидную позицию, где светлое чётко отделено от тёмного, а плохое от хорошего.
Постепенно идёт взросление Я-Хорошей, коррекция её инфантильных фантазий, например, о Любви с первого взгляда. Чуть подлечившись, но не набрав достаточно ресурса, Хорошая часть делает вторую неудачную попытку интеграции.
Агрессивный импульс и диссоциация слишком сильны, снова происходит ранение (ретравматизация), на этот раз, опасное. Развиваются психосоматические симптомы, связанные с недостатком самоподдержки — ощущение холода на сердце, крепкий сон. Снова появляется Тролль-психотерапевт, который за это время стал супервизором 🙂 и снова даёт нужный инсайт — «только любовь излечит». Но ресурсов для того, чтобы этот инсайт произошёл в голове у Анны, нет (вот что бывает, если несвоевременно давать готовые инсайты!:) — поэтому Анна начинает фантазировать о волшебной исцеляющей любви мужчины (первого мужчины, того самого, с коронации) и инвестируется в неё.
Тестирование реальности нарушено, и фантазия ожидаемо не сбывается, что влечёт за собой разрушение «Я». Внезапно, первый мужчина становится агрессором с мечом (фаллический символ), намеревающимся подчинить и разрушить также и Чудовище, вслед за Я-Хорошим. (Угроза изнасилования?) Удивительным образом в ответ на атаку на Чудовище извне, умирающая Хорошая чувствует потребность защитить давно диссоциированную часть. Происходит выстраданный инсайт — «я люблю себя настолько, что эта любовь сильнее смерти». (Переход к депрессивной позиции, по Кляйн) Катарсис. Все плачут. Действительно — только любовь ко всем своим сторонам может исцелить раны!… Происходит интеграция, «Я» становится целостным. В душе воцаряется мир.
Удивительно терапевтичные мультфильмы стали делать, однако! 🙂 Только немного непонятна роль лося…