Давно хотела написать текст про внутреннюю мизогинию. И в этом тексте было бы, конечно, что-нибудь про «бабу». Про такой образ с устойчивой негативной коннотацией, который очень живуч, широко используется для дискриминации женщин, для оскорбления мужчин, и постоянно транслируется широкими народными массами вглубь и вширь. Особенно интересно, написала бы я, что часть поддерживающих — сами женщины и есть. Многие из них прикладывают на этом поприще массу усилий. Почему?

Но текст такой я писать не стала. Внутренняя мизогиния — это один из тысячи ликов внутренней мизо… гумании? Аутомизии? Нужно придумать какой-то термин, обозначающий ненависть всех дискриминируемых групп к самим себе. Одной мизогинией дело тут вовсе не ограничивается. Этот текст нужно писать про сексменьшинства, инвалидов, людей с психическими заболеваниями, и пр. и пр. И для всех он будет справедлив. Мы привычно едим сами себя, даже когда никто вокруг нас не ест, и напоминаем окружающим про свою принадлежность к дискриминируемым. Потому что где-то в глубине души мы со всем этим соглашаемся.

Похоже, это такое высокоадаптивное поведение в очень агрессивной среде. Оно повышает шансы выжить через присоединение к агрессору — парадоксальным образом это работает как отведение агрессии от себя (локально, а не стратегически, конечно). Читать далее →

Современная Малефисента — это история об изнасиловании.

Два королевства — это два мира, на которые раскололась жизнь жертвы: до и после. До — прекрасный мир с чудесными зверями, феями и фантазийными созданиями. После — мрачный мир злых людей, где есть война, где правят деньги и власть, где живые чувства не имеют значения. Травмирующее событие такого масштаба вызывает желание вернуться в «до», огородиться неприступным лесом, чтобы никто из опасных людей не мог туда попасть.

Но и волшебный мир уже не тот…

Крылья в психоанализе — символ развития. Полёт, воздух — считаются символами активности, а земля — пассивным началом. Травма останавливает развитие и познание, так как нужно выжить. Травма рождает агрессию к тому, кто её нанес, и ко всему миру. Травма приводит к изоляции и желанию скрыть собственную сексуальность, хотя бы, с помощью чёрных мешковатых одежд, а лучше — с помощью заклятия вечного сна.

Растущая принцесса, в этом прочтении — это не внутренний ребёнок самой Малефисенты, я бы скорее назвала её просто — «жизнь». Сначала стремление к жизни очень слабое, но оно увеличивается со временем.  Наступает момент, когда противостоять невозможно — золотистый луч приходит, и оживляет всё, что до этого казалось мёртвым. Хотя раненая часть долго боится выходить навстречу жизни, она уверена, что настолько страшна, что испугает любого…

— Me? No, I’m not afraid.
— Then come out!
— If I do, you will be afraid…

Но, наконец, она выходит из тени. Читать далее →

Основой сюжетной линии является борьба между двумя сторонами «Я», которая происходит в каждом из нас: внутреннее Чудовище и Я-хорошее.

Чудовище — опасно для окружающих, агрессивно, и не способно быть в отношениях вообще ни с кем, кроме родителей. Хорошая часть — привлекательная, тёплая, социально конформная, в раннем детстве вполне нейтрализует Чудовище. Но… не всё идет гладко: из-за того, что Чудовище пока не умеет управляться с собственными агрессивными импульсами, случается небольшое ранение Я-Хорошей. Родители идут к психотерапевту (Тролль?.. Нууу, допустим :), который залечивает травму, и даёт прекрасную интерпретацию произошедшего — ребёнку необходимо спокойствие, собственной агрессии не нужно бояться.

Родители толкуют это очень своеобразно, видимо, исходя из личного бэкграунда: плохая, негодная, опасная часть ребёнка должна быть изолирована, пока он не научится полному её подавлению. Ребёнку навешивается чувство вины за то Чудовище, которым он рождён, через это им управляют и продлевают изоляцию «плохой» части. Всё это продолжается годы… даже после смерти родителей интроект столь силён, что диссоциация сохраняется.

Долго ли, коротко ли, наступает совершеннолетие и день коронации. Читать далее →

К статье «Значение возраста в нашей жизни«, май 2014 г.

Ведь мы не компьютеры на ножках! А как бы было хорошо. Даешь задачу: избавиться от страхов посредством логики! Нажимаешь кнопку, вуаля — и грядущее 30-летие уже не вызывает проблем. На самом деле, какими бы глупыми ни были твои страхи и сомнения, они абсолютно реальны и обоснованны. И бороться с ними — все равно что бороться с очень нужной частью себя. Со страхами можно поступать по‑другому — с ними можно просто встречаться. Помнишь такую поговорку — глаза боятся, а руки делают? Главное — это энергия для пути вперед. Если она есть, то не обязательно следовать стандартным инструкциям.

Все люди уникальны, и у каждой женщины свой собственный путь. Я вот боюсь, но взрослею. Но бою-у-у-усь. Но, кажется, все же взрослею… Иногда. А иногда балбесничаю. И это прекрасно, ведь вся прелесть 30-летия — не в диктатуре взрослого Я, а в его гармонии и мире с Внутренним Ребенком. Давайте уже жить дружно! После тридцати — самое время.

Одна из немногих фраз, до сих пор вызывающих во мне сильные чувства — это «Вам дана ноша по плечу», или «Этот ужас — основа для внутреннего роста», или «Вы сильная, и поэтому вам послано это испытание». Особенно, когда эти слова преподносятся в качестве ответа на описание какого-то по-настоящему страшного опыта. Лайт-версия этих фраз — «всё, что не убивает, делает нас сильнее».
По-настоящему страшный опыт — вы понимаете, о чём я, да? Такой опыт бывает, как бы ни хотелось про него «раззнать». Можно, конечно, пытаться найти — и даже найти — положительные стороны и итоги у любой ситуации. Особенно у чужой. Можно, никто не запрещает. И мудро указать на эти положительные итоги тем, кто там, внутри, воет и корчится — чтоб не так громко выли.
Но, к сожалению, в моей голове этот путь мало совместим с именем Бога, которое к таким фразам часто прицепляют.
Потому что этот путь начинается с обесценивания.
С отказа видеть — что кое-что нас не убивает, но навсегда калечит — и не только нас, но иногда и наших детей.
Что «ноша по плечу» ломает хребет.
Что внутренний рост выражается в единственном итоговом знании «какого размера боль я могу вынести и не сдохнуть».
Что испытания выпадают и слабым тоже, и расплющивают их катком.
Что существует, объективно существует — непоправимый, некомпенсируемый вред.
Что никакое смирение невозможно, если пропустить первый шаг — признание размера ущерба.