Современная Малефисента — это история об изнасиловании.

Два королевства — это два мира, на которые раскололась жизнь жертвы: до и после. До — прекрасный мир с чудесными зверями, феями и фантазийными созданиями. После — мрачный мир злых людей, где есть война, где правят деньги и власть, где живые чувства не имеют значения. Травмирующее событие такого масштаба вызывает желание вернуться в «до», огородиться неприступным лесом, чтобы никто из опасных людей не мог туда попасть.

Но и волшебный мир уже не тот…

Крылья в психоанализе — символ развития. Полёт, воздух — считаются символами активности, а земля — пассивным началом. Травма останавливает развитие и познание, так как нужно выжить. Травма рождает агрессию к тому, кто её нанес, и ко всему миру. Травма приводит к изоляции и желанию скрыть собственную сексуальность, хотя бы, с помощью чёрных мешковатых одежд, а лучше — с помощью заклятия вечного сна.

Растущая принцесса, в этом прочтении — это не внутренний ребёнок самой Малефисенты, я бы скорее назвала её просто — «жизнь». Сначала стремление к жизни очень слабое, но оно увеличивается со временем.  Наступает момент, когда противостоять невозможно — золотистый луч приходит, и оживляет всё, что до этого казалось мёртвым. Хотя раненая часть долго боится выходить навстречу жизни, она уверена, что настолько страшна, что испугает любого…

— Me? No, I’m not afraid.
— Then come out!
— If I do, you will be afraid…

Но, наконец, она выходит из тени. Читать далее →

Удивительно умиротворяющее интервью аргентинского психиатра и психотерапевта Jorge Bucay (полностью по ссылке тут, русский язык). Тоже так хочу.

Любовь — это очень широкое поле. Я думаю, нужно говорить о любви в органическом смысле. Я точно не люблю каждого человека так, как люблю своих детей. Но это различие в количестве, а не в качестве. Качество одно и то же. Но с любовью все сильно зависит от определения. Я иногда говорю, что у каждого дурака есть определение любви, и я не хочу быть исключением. Я такой же дурак, как все. Определение, которое нравится мне больше всего, я взял у Джозефа Зинкера. Он говорил: «Любовь — это радость, которую я испытываю от того, что другой человек существует». Радость от самого факта существования другого человека. И в этом смысле я счастлив от того, что существуют мои пациенты. В этом смысле любовь между терапевтом и пациентом действительно существует.

Люди думают, будто свобода — это делать, что хочется. Но свобода к этому отношения не имеет. Если бы все было устроено так, никто не был бы полностью свободным. Это не определение свободы, это определение всевластия. А свобода и всевластие — не одно и то же. Свобода — это способность выбирать в рамках возможностей, которые предоставляет реальность. В конечном итоге это способность решить: «да» или «нет». И эта свобода всегда несомненна. Ты всегда можешь сказать «да» — или «нет». Это верно для отдельных людей, пар, семей, городов, стран и для всей планеты. Всегда можно сказать «да» или «нет».

Читать далее →

Перевод грустного и горького письма Рейчел Фокс, выпускницы Университета Уэсли (США). Оригинал с комментариями по ссылке.

Я давно мечтала пойти в науку, но сейчас, по прошествии всего нескольких недель после получения степени бакалавра по биологии, в престижном университете — я приняла решение оставить эту затею. Я отказываюсь от карьеры учёного, или, точнее, наука отказывается от меня, поскольку быть учёным и быть толстым одновременно невозможно, это всё равно что пытаться смешивать воду и масло.

Основная проблема учёных с лишним весом — это то, что как учёный, я вроде бы должна «лучше знать». Наука — это правила, законы и логика, которые работают даже в сложнейших системах. Большинство учёных является приверженцами теории о том, что потеря веса — это просто действие биохимической термодинамики: расход калорий vs приход калорий. Несмотря на десятки исследований, которые намекают, что всё немного сложнее (включая пресловутый доклад Тары Паркер-Поуп «Ловушка жира»), этот миф всё ещё является самым стойким из тех, с которыми я сталкивалась за время учёбы в сфере STEM (science, technology, engineering, mathematics — прим. Е.С.). За прошедшие 4 года я слышала всё, от тонких намёков до вопиющих заявлений о том, что любой человек, который «знает правду», но всё ещё имеет лишний вес — ленивый, глупый, прожорливый и безвольный.

Если вы думаете, что я преувеличиваю, посмотрите на прошлогодний твит специалиста по эволюционной психологии Жоффрея Миллера:

Климат в научных кругах сейчас ужасающий. Исследователи первого звена должны постоянно убеждать потенциальных инвесторов в том, что их работа важнее, чем у других лабораторий. Студенты и ассистенты постоянно доказывают, что их данные гораздо круче, чем данные их коллег. Жизнь под таким давлением превращает учёных в злобных конкурентов, постоянно ищущих способы доказать своё первенство. Эта ментальность способствует оценочности и дискриминации, и всё это в целом ведёт тех, кто работает в сфере STEM, к лёгкому пути возмущения и издевательств над людьми, которые «слишком слабовольны, чтобы прекратить есть», «слишком апатичны, чтобы заниматься спортом», «слишком невежественны, чтобы открыть книгу о правильном питании». Толстые люди, символизирующие собой антитезис ко всему, чем гордятся современные учёные, становятся лёгкой мишенью для агрессии.

Меня не раз дискриминировали из-за моего веса. Несколько лет назад я проходила собеседование Читать далее →